Эвдикт помедлил, ожидая от меня реакции.
– Я... Я не совсем понимаю, к чему клонится разговор.
– Разумеется, – кивнул архивариус. – А потому, если позволите, я продолжу отвечать на вопросы в порядке заданной очерёдности. Итак, мой дорогой друг, все мы, кроме вас, конечно же, являемся мыслями, отрывками воспоминаний и страстей великого божества. Вы же знаете историю младших богов Тилрадана, в особенности мудрейшего из демиургов?
– Да, – подтвердил я. – Однажды мне приходилось читать об Омриггоре. Всего несколько страниц, но...
– Приятно! Приятно иметь дело с образованным смертным, – усач довольно хлопнул в ладоши. – Так вот всё, что вы видите вокруг – есть отголоски разума бога-пророка, причудливым образом переродившиеся, обретшие собственное сознание и не возжелавшие покидать данную действительность вместе со своим обладателем. К сожалению, а может, и к счастью прочих, мы теперь существуем где-то между мирами живых и пристанищем мёртвых, если так можно выразиться. И да, так или иначе все мы частички Привратника в той или иной мере. Мы и есть Привратник. Наш город – это страж, оберегающий врата к неисчерпаемым думам и неизложенным предсказаниям Омриггора. Ваш же покорный слуга, – Эвдикт прикрыл глаза и приложил руку к месту, где у любого живого существа должно находиться сердце, – занимается крайне почетным делом и оснащён крайне весомым положением. В мои задачи входит бережное хранение и упорядочивание осколков сути, а также рубрицирование помыслов, что остались от духа почившего хозяина. И поверьте, работы хватает.
– Хорошо, – пробасил я. – Вы говорите, что всё вокруг – это образы памяти. Но я же собственными глазами видел снаружи постройки людей, дома толади и прочее. Омриггор, насколько мне известно, умер задолго до того, как разумные народы стали заселять материки. Как можно помнить то, чего тогда ещё не существовало?
– Пытливый ум важнее крепких рук? Так ведь? Хотя вы, судя по всему, обладаете и первым, и вторым, – толстячок хихикнул. – Всё верно. Но вы должны знать, что великое божество также располагало возможностью предрекать грядущее. Вот и выходит, что то, что созерцали вы, и есть отражения многочисленных вариаций того, что могло, может или только должно случиться. Это бесчисленное количество путей, по которым неизменно вперёд движется ваша явь, перемещаясь между оными в зависимости от поступков каждого разумного.
– Вы хотите сказать, что будущее постоянно меняется, следуя деяниям любого живого существа?
– Можно выразиться и так... Да, это будет более точным определением, доступным для понимания смертного. Но если вам всё же по душе аллегории, то прошу – на задворках нашего города хранятся настолько неприглядные вариации воплощений Тилрадана, что поверьте мне на слово, ни вы, ни я, ни кто-либо другой в здравом рассудке не захотел бы оказаться в них. Однако я искренне рад, что наш дом внешне отражает очертания того исхода, к которому пришёл мир спустя многие тысячелетия. Это навевает некое спокойствие, знаете ли, умиротворенность. Но что-то я вас совсем заболтал, – встрепенулся Эвдикт. – Вы же явились вовсе не для того, чтобы дни напролёт беседовать со старым одиноким призраком, верно? Вы прибываете в поисках идола Астрального стража Тиборы. И я знаю, как вам помочь. Т-а-а-а-к, – протянул толстячок, направляясь к массивной книжной полке.
Немного помедлив, он вгляделся в обветшалые обложки и махнул рукой слева на право, как бы отгоняя невидимую, но очень назойливую муху. Стройный ряд фолиантов ожил и послушно, том за томом, корешок за корешком, пополз к правой стенке, поочередно растворяясь в воздухе лишь достигнув края стеллажа. Слева наоборот, не позволяя полке опустеть, появлялись всё новые и новые книги.
