Интересно, с какой стати, я должен продираться ни свет ни заря из-за того, что Стиву взбрендило решать проблему дорожного трафика за счёт поездок до начала утреннего часа пик?
– Вы команда. Нет, мы команда! – продолжал городить Ариэль. – И должны быть готовы в любую минуту прийти друг другу на выручку. А на сегодняшний день он приезжает в семь, а ты только в одиннадцать, потом вы отправляетесь на обед… Нет-нет… Да и с остальными работниками…
– Но я летаю из Лос-Анджелеса! – запротестовал я.
– Мне очень жаль, но я вынужден просить тебя приходить хотя бы на один час раньше.
Я вздохнул и согласился.
– Великолепно. Люблю решать вопросы ясно и чётко. В нашей компании у каждого есть возможность свободно распределять своё время. В принципе, нет никаких надуманных ограничений, я за простоту и естественность. Каждый должен чувствовать себя, как дома. Кстати, как это укладывается в расписание рейсов?
– Они каждый час, – вяло промямлил я.
– Превосходно. Десять утра, начиная с завтрашнего дня. И смотри, не опаздывай.
– Завтра… эм… а завтра я работаю дома.
– Ах, да. Точно. Значит, с понедельника.
Я встал, отодвинул стул и открыл дверь.
– А… вот ещё, почему ты оставил лэптоп в офисе?
– Потому что…
Потому что пока он мне нафиг не нужен, всё больше раздражаясь, мысленно закончил я. И вообще, лучше бы сейчас оставить меня в покое.
– Нет, лэптоп должен быть с тобой всегда. Всегда! Лэптоп – это… – Он вперился в потолок, но, не найдя достаточно сильного эпитета, попробовал подойти к задаче под другим углом: – А если дома придёт важная мысль? Как тогда? Я, конечно, не настаиваю, чтобы, возвращаясь, ты каждый вечер садился за компьютер, но лэптоп должен быть постоянно под рукой.
Наука и техника круглые сутки! Снимать вериги строго воспрещается.
– Хорошо.
– Ведь сегодня ты в любом случае его не оставишь? – Ариэль нацелился на меня притворной улыбкой.
– Нет конечно, – я едва сдержался. – Мне же на нём работать.
Ухмыльнувшись собственной плоской шутке, шеф приосанился.
– Великолепно. Кстати, составь план работы на завтра. – Он взглянул на мою вытянувшуюся физиономию. – Ничего грандиозного, черкни пару строк на почту. Хочу знать, чем ты занимаешься.
– О-о-о'кей.
Измочаленный я приплёлся в комнату, уселся и в полной мере ощутил, что вдобавок к недосыпу и изматывающим полётам, вчера сильно перебрал с марихуаной. Глаза саднили, в висках скопилась ноющая боль. Я потёр веки. Надо купить капли для глаз, чтоб не шастать здесь, как голодный вампир.
– Илья, как дела?! – неожиданно раздаётся у меня за спиной.
Я оборачиваюсь – прямо рядом, сверкая лучезарной улыбкой и подбоченясь, словно разбитная колхозница, стоит Кимберли.
– Как ты себя чувствуешь? – она вальяжно прислоняется к дверному косяку, и я с досадой догадываюсь, что это вовсе не минутный разговор.
Что за назойливая непринуждённость?
– Эм… Спасибо. Всё нормально.
Ситуации, в которых малознакомые люди навязчиво пытаются "to be nice"[13], мне неприятны и, как правило, напрягают. А тем более сейчас, когда больше всего хочется, чтобы от меня, наконец, отстали.
– Что-то у тебя помятое лицо… – она пристально присматривается. – Знаешь, ты выглядишь как-то не очень. Ты хорошо спишь?
– Я… мм… ээ… – я кошусь на Тима, который, прикинувшись шлангом, ковыряется в недоломанном компьютере.
– Понимаю-понимаю, бурная молодёжная жизнь, night fever[14], верно? – продолжает она, фамильярно подмигивая.
