Человечный человек - страница 5

– Не ломайся… – шептали губы существа.

Человеков подошёл к нему сзади и одним рывком повалил на пол. Существо с оголенным торсом вскочило с места и уже было пошло на человека, но, увидев опасность в виде окровавленного ножа, отступило.

– Три! Два! – угрожающе кричал Человеков.

Существо, видимо, осознав опасность до конца, рвануло к выходу из квартиры. Кинув шальной взгляд на Ингу, Человеков навис над ней и замахнулся ножом. Казалось, долг организации почти был отдан, но девушка опять начала мямлить.

– …Жора… Это ты…

Девушка слабо подняла свою руку и коснулась кисти парня, отчего тот пошатнулся в своих намерениях и опустил нож.

– Какая же унылая погода. – рассуждал Родион, сидя на балконе своей квартиры. – Зимой чёрный снег с жёлтыми вкрапленьями, весной, грязевые ванны после растаявшего снега, летом жара с пыльными вихрями, а осенью дождь, туман, холод, и все месяцы сопровождаются абсолютной разрухой. Думаю, Торф никогда и не видывал ничего другого, кроме этого, мучительного уродства. – взглянув на противоположный многоквартирный дом, Родион устало вздохнул. – Человечник. Удивительное сооружение, этот человечник. Куда ни ткни, в любую точку нашего города, всегда обнаружишь увядающей многоквартирный дом с историей в полвека и с балконами, будто бородавки понатыканными по всему фасаду дома. Да-а-а. Такое ощущение, будто архитектор, когда проектировал подобные сооружения, испытывал самые гадостные эмоции, какие только мог испытывать человек. Нет, архитектор явно ненавидел и, скорее всего, презирал свою работу.

Встав с кресла, Родион открыл окно своего балкона и высунулся наружу. Осматривая окрестности района, парень отдельно зафиксировал взор на автобусной остановке, с которой у него были связаны самые различные переживания. Помнится, когда рано утром он вот так же, как и сейчас тот студент, стоял под этой остановкой. Время было раннее, зимнее, кажется, даже снежок порхал. Автобус всё не появлялся, Родион уже опаздывал на первую пару, когда вдруг где-то слева от него послышался разговор группы уже не молодых, но и не совсем старых людей. Они активно обсуждали его очки, причём громко и вслух, называя его очкариком и, скорее всего, даже провоцируя на конфликт. Родион стоял молча, мысленно презирая этих индивидов. Сегодня, впрочем, как и всегда, возле остановки по всему газону, если эту жалкую лужайку можно таковой назвать, валялся мусор. Пакетики от чипсов, пластиковые бутылки из-под газировки, осколки от стекла, пачки от сигарет, бычки и ещё, ещё, ещё много чего. Продолжать можно до бесконечности.

– Не жилая улица, а свалка. Недолюды годами старались на славу. – едко заметил человек, заходя в зал.

Ночные шторы делали комнату тусклой и даже играли свою воображаемую мелодию на органе, музыкальном инструменте, что так нравился Родиону. Бывало, сидя в одиночестве в своей мрачной комнатушке, он включал на своём смартфоне церковный орган католической церкви и, вслушиваясь в каждую ноту этого, без преувеличения, будоражащего сердца инструмента, подолгу обдумывал свой день. Обои молочного цвета очень хорошо сочетались с так любимим его напитком – чашкой кофе с молоком, что стояла на журнальном столике возле внушительного серого дивана. Родион плюхнулся на диван и уставился в стену. Ещё недавно там, куда смотрел человек, висел плазменный телевизор. Этот телевизор включался редко, но, когда включался, сокрушительно покрывался бранью в сторону новостных телеканалов, вещавших о превосходной жизни жителей города Торф. Как-то в один вечерний день парень подошёл к телевизору и ударил по нему несколько раз со всей силы. Экран вдребезги, а накопившиеся дурные мысли – врассыпную. После этого случая телевизор упокоился в кладовке, а Родион вместо ругани с коробкой дьявола стал периодически смотреть в стену, сортируя в своей голове накопившиеся противоречия с самим собой.