Так, значит, Родион оставил всё как есть и удалился? Не может быть, ведь этот человек был всегда прямолинеен и никогда не оставлял ничего на самотёк. Ну конечно, дверной косяк, он что-то нацарапал на нём ножом. Царапины должны о чём-то сказать. Подбежав к тому самому месту, Человеков принялся изучать образовавшийся знак на косяке. Это был рисунок буквы J. Чёрная метка. Обычно карту с джокером выдают тем, кому уготована участь стать мертвецом. Но это не карта, а лишь буква. Значит, Родион дал предостережение.
Шум от фена заполонил квартиру, и даже закрытая дверь в комнату Человекова не спасала его от неприятного шума в ушах. Инга сушила волосы, пока Человеков сидел за компьютерным столом и путём черкания на страницах истрёпанной тетради своих мыслей искал выход из сложившейся ситуации. «Я мог бы оставить всё как есть и дождаться решения Совета, но риск быть оправданным несусветно мал. Можно бросить Ингу здесь, а самому попытаться сбежать, но как долго я смогу скрываться? Или рассказать всё Инге и вместе придумать план, но каковы шансы, что она не примет меня за сумасшедшего, в особенности после этого припадка сегодня утром? Что же делать? Если она стала для меня яблоком раздора, то какой же после этого я рациональный человек» – откинувшись на спинку кресла, Человеков зажмурил глаза и попытался уйти от рассуждений.
Представляя белый лист, он несколько раз вслух произнёс слово «забывай». Ему хотелось в момент свалившейся на него беды попытаться представить, что этой беды не существует. Своеобразный психологический приём, способный освежить разум, мог на время облегчить его страдания, но, к сожалению, не мог избавить от них навсегда. В такие моменты Человеков любил представлять себя в образе миссии, выполнившей своё предназначение, ведущего умиротворённый образ жизни где-нибудь в тихой глуши, где кругом зацветает различная зелень, ароматы цветов переливаются между собой во что-то необычайно благовонное, холодный ветерок раскачивал ветви берёз, горизонт озарялся алым цветом, сталкиваясь с синевой рассеявшегося урагана, а грохот грома раскатывался по небу где-то далеко-далеко. Такая жизнь была ему по нутру: спокойная, одинокая, но главное, как можно далёкая от забот.
– Ну и что это было? – мягко, но не менее рассерженно спросила Инга.
Человеков не сразу заметил отсутствие жужжащего фена, но голос позади услышал отчётливо.
– Ты про свою вчерашнюю выходку? – безэмоционально парировал парень. – Может быть, это ты мне расскажешь, почему вместо твоей матери в квартиру пожаловала эта шайка дикарей.
– Я… – сбилась со своей мысли девушка. – Я про утро. – явно с большой долей смущения в своей речи произнесла Инга.
Смущение являлось удивительным изменением в её поведении, которое могло говорить о том, что девушка всё же могла испытывать чувства стыда.
– Почему мы спали в одной постели?
Задумавшись над заданным вопросом, Человеков не мог вспомнить, почему лёг рядом. Во время вспышек гнева, что затуманивали здравый смысл, функция памяти давала сбой. Последний фрагмент памяти воспроизводил то, как он ложился на кровать, развернувшись спиной к девушке.
– Так это ты всех выгнал? – без доли смущения спросила девушка. – Извини, но мне не верится.
– Если думаешь, что я лгу, позвони своим…
– Хорошо, но меня интересует ещё один вопрос. Почему принимать водные процедуры в этой квартире стало опасно для жизни?
