Человек All-inclusive - страница 4

– Терпение?! – взорвался бизнесмен. – Я заплатил не за терпение, а за конкретную услугу! Ваш «Восточный экспресс» позиционирует себя как образец сервиса! Это безобразие! Я напишу жалобу! Потребую компенсацию!

Дверь в купе прикрыли изнутри, приглушив поток возмущенных тирад.

– Вот он, живой экземпляр, – тихо сказала Яна, кивнув в сторону стены. – «Человек All-inclusive» в миниатюре, сейчас ему не хватило Wi-Fi. Его золотая клетка дала трещину в виде медленного интернета. И для него это конец света. Его свобода передвижения, его роскошное купе, его «все включено» – все обесценилось из-за одной нереализованной «гарантии». Он – идеальный продукт системы. Пленник собственных ожиданий, купленных за большие деньги.

Мэри слушала приглушенные ругательства за стеной.

– Страшно, – прошептала она. – Страшно, когда ты, твое благополучие, твоя жизнь зависят от таких хрупких вещей, как скорость интернета или свежесть икры. Когда потеря маленькой части этой системы благополучия равносильна катастрофе. Это не свобода. Это высшая степень зависимости. Зависимости от комфорта, который должен быть идеальным.

Поезд мчался вперед, унося их вглубь Фракии. Пейзаж за окном стал более однообразным – бескрайние, слегка всхолмленные равнины, редкие перелески, далекие стада овец. Шум колес превратился в монотонный гул, навевающий дремоту или погружение в себя.

Мэри откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. Обрывки мыслей крутились в голове. Образы детства, багровое лицо бизнесмена. Дед и этот мужчина – они практически ровесники: дед тогда в тот раз, и сейчас – сосед по купе. И слова. Ее собственная навязчивая мысль о парадоксе изобилия, превращающегося в рабство. Цитата на экране ноутбука: «Обладание всем убивает желание жить». Как это соотносилось с ее собственной жизнью?

Петербург. Офис с видом на Неву. Стабильная, высокооплачиваемая работа в престижной фирме. Квартира в центре. Гарантированное будущее. Все включено в пакет успешного юриста. Все понятно, более-менее предсказуемо. Хотя, конечно, элемент ожидаемой неожиданности всегда присутствует.

Но в какой-то момент эта стабильность, эти маркеры успеха, за которые она так боролась, начинали казаться тесными, чуждыми, чем-то поверхностным, нестоящим каких-либо усилий вообще. Как тот клиент, которого она вела полгода назад – богатый наследник, запутавшийся в паутине своих же активов, доведенный до паники страхом потерять хоть кроху из своего «все включено» наследства. Он плакал в ее кабинете не из-за потери денег, а из-за потери контроля, из-за трещины в идеальной картине привычно обеспеченной жизни. Она тогда смотрела на него с профессиональным спокойствием и внутренним ужасом. Узнавала ли она в нем что-то свое?

Она открыла глаза. Яна сидела, устремив взгляд в окно, но ее лицо было сосредоточено, губы слегка поджаты. Она тоже была погружена в свои мысли.

Конфликтология. Суды. Медиация. Десять лет работы. Сколько раз она сидела между людьми, яростно делящими квадратные метры квартиры, акции компании, антикварный сервиз? Сколько раз слышала: «Это мое! Я имею право! Я заплатил!». Право собственности. Или нет: право собственника. Оно превращалось в навязчивую идею, в оковы, из которых они, собственники, не могли и не хотели выйти.

Они дрались не за вещи, а за иллюзию контроля, за обещание своего места в мире, купленное этими метрами, акциями, фарфором. Они были как пассажиры этого экспресса, готовые устроить скандал из-за Wi-Fi, потому что это нарушало их оплаченный миропорядок.