– Ты, что брала мой блокнот?
– Ты оставил его на раскрытой странице прямо перед моим любознательным носом… Знаешь, Андрюш, я думаю, нам пока не стоит торопиться с исполнением этих вещей. Давай вместе поработаем над текстом… Вчера вечером ты выпил, мозги расплылись в разные стороны…
– Чего? – не понял Жуй и смерил ее таким взглядом, от которого даже такой прожженной стерве как Олеся Левит стало неловко. – Ты читала мои вещи? Ты знаешь, как я ненавижу когда кто-то читает неготовый материал! Это тебя вообще не касается, поняла!
– Андрюш, меня как продюсера, касается все, что касается группы «Толпе».
– Да пошла ты на хрен! Не нравится ей!
– Андрюш, я сейчас оскорблюсь.
– Сиди молча, ондатра! Слушай и смотри не обоссысь кипятком! – с этими словами, Андрей схватил свою электрогитару и, исполнив вчерашнюю роковую мелодию, дополнил ее сильной и острой песней. Это был совсем другой текст, не тот, что был записан в блокноте. В новой песне, которую Жуй назвал «Слабые должны сдохнуть!», призывалось к революции, к насилию над «слабыми и лишними», к скидыванию со скал «детей без будущего».
Левит как сидела на вращающемся кресле, так и осталась на нем сидеть всю песню. Только рот открыла и опрокинула пивную бутылку так, что выливающееся из него пиво кислой лужицей разлилось под ноги.
Жуй отыграл выступление в «Кренделе» как следует, он старался, выкладывался, но чувствовал что играет не то, что у него на душе. Его практически не цепляли собственные тексты, он пел их скорее по привычке, пел потому что было надо, потому что пришедшие в рок-клуб люди ждали от «Толпе» старых хитов и Андрею приходилось пересиливать себя затрачивая много энергии не сколько на исполнение своих песен сколько на притворство. Быть может благодаря спиртному зрители не замечали что играя известные хиты, фронтмен «Толпе» буквально пересиливает себя, поет «через не хочу», а и сам Жуй с каждой очередной песней утверждался в убеждени, что выступление с этим старым материалом в его биографии последнее и отныне он будет сочинять совсем в другой стилистики. И, решив это, он велел участникам группы прямо по ходу выступления убрать несколько давно знакомых песен, включая хиты «Север», «Розы и Чайки» и даже отказался от «Брюссельского Танго», а вместо них сыграть нечто совершенно иное. То, что они записывали вчера – «Слабые должны сдохнуть!», «Мерзость во мне» и две композиции под акустическую гитару – «Восторг» и «Трахать всех». Зрители были в легком шоке, а Жуй будто глотнул живительного бальзама. Ему стало гораздо лучше, интересней.
Потом после выступления коллектив разделился: Пистон и Левит остались в «Кренделе» почти до утра, Коромысло куда-то свалил, а остальные – Жуй, Евсеенкова и Тайм завалились на хату к Володе Рикардо. Взяли пива, кое-чего еще и культурно сидели в холостяцкой володиной квартире на юге Петербурга, обсуждали политику, войну в Афганистане, обстановку в Крыму и прочее. Совсем опьяневшие ребята в разгар ночи решили заняться делом и покрасить хозяину квартиры волосы. Здоровяк Рикардо посетовал, что его красный цвет волос немного побледнел и кроме того стали видны темно русые корни. В тот же миг он был немедленно усажен Мариной Евсеенковой на стул и без лишних слов позволил нанести на свои и без того огненно красные волосы свежую приготовленную краску, пахнущую на всю квартиру парихмахерским салоном.
