– Андрей, скажи честно, зачем ты приперся? – поняв, что романтический вечер испорчен, Пистону ничего не оставалось как напрямую перейти к делу, за которым Жуй сюда и явился. Быть может, чем быстрее они поговорят о деле, тем скорее Жуй избавит их от своего присутствия.
– Зачем я пришел? Да, я хотел с вами поговорить, ребята.
– О чем?
Жуй кивнул подошедшей официантке, взял бутылку вина и наполнил три бокала. И без того, будучи уже немного выпившим, он, тем не менее, вино выпил, поморщился и недовольно вытер губы.
– Ребят, выкладывайте напрямую, – сказал он. – Вам что, не нравится моя музыка, да?
Пистон и Евсеенкова переглянулись и потупили взор, каждый задумался о достойном ответе. Поняв, о чем будет разговор, они оба были в несколько затруднительном положении, им стало неловко. Пистон выпил вино. Марина не стала.
– Отвечайте, ребят.
– Андрюш, ты обидишься.
– Не обижусь. Говорите, как думаете. Ребят, вы что надеялись, я не увижу ваших кислых мин на выступлении? Я же все понимаю, вам не нравится. Потому я и хотел поговорить с вами наедине. Говорите, что вы думаете по поводу новой концепции группы.
– На мой взгляд – тяжеловато, – Марина все-таки отпила вино. – Андрюш, я буду говорить за себя. Лично я еще не привыкла к такому исполнению. У «Толпе» сложилась определенная концепция, определенный стиль, свойственный лишь нам. Мы все любим «Толпе», я обожаю нашу музыку. Я всегда была преданна нашей группе…
– Да, я знаю.
– Но твои новые песни… Как бы тебе это сказать… Они не вписываются в наш стиль… Это что-то совершенно другое. Да, новые песни крутые, не спорю! Но… это не совсем та музыка которую люблю лично я… Слишком агрессивно, а я не люблю зло. Я девушка, я люблю романтику, она была в твоих прежних песнях, а теперь…
– Да, Андрей, – подхватил ее Пистон. – Чудища всякие… Разврат… Богохульство… Согласись, что это слишком резкий перепад от того, что мы исполняли еще неделю назад.
– Согласен! – Жуй закурил. – А вот Володе Рикардо нравится. Нахимовна в восторге!
– А мы не в восторге, – Марина нахмурила бровки. – Я поклонница русского рока, электронного рока, люблю классику… Но не хард. Понимаешь, Андрюш, вот если бы тебя, такого истинного рокера, сейчас заставили исполнить что-то из… ну из «Сплина» или «Браво»… Ты бы как отреагировал?
– Нормальные группы…
– Замечательные группы, – согласилась Марина. – Я обожаю Сашу Васильева… Но ты бы не смог играть в них, Андрюша. Тебе сейчас близки какие-то инфернальные мотивы…
– Может быть вы еще не прониклись в эту тематику?
– Послушай, Андрей, – вздохнул Пистон, – если хочешь правду – слушай. Я – православный! Марина – православная! Нам трудно петь о педофилии.
– Угу… Вот как… Значит вам противоестественны сексуальные отклонения… Все ясно… – Жуй улыбнулся и приблизился к Пистону. – Бога боитесь? А Сатану не боитесь, да? Ну коль беседа пошла о вере и неверии, то я захотел преподать тебе кое-какие уроки демонологии. Я не буду внушать тебе новую религию, я просто задам тебе некоторые вопросы и заставлю тебя ответить. Но так ответить, что бы меня это убедило… Согласен?
– И что же это за вопросы? – хмуро спросил Пистон, желающий только одного – чтобы Жуй покинул «Скворцы» и оставил их с Евсеенковой тет-а-тет.
– Ответь-ка мне, – улыбнулся Жуй, – мой друг-христианин, на первый вопрос – раз ты веруешь в Бога, следовательно, ты веришь в высший суд?
