– Я пытаюсь быть с тобой откровенным, мне хочется с кем-то поделиться. И я сейчас не об этом, пожалуйста, будь любезна и не перебивай, иначе я съеду с мысли которую хочу тебе передать. – Жуй нахмурился и опустил взгляд. – О чем я говорил… а… Я… чувствую, что-то… какой-то зуд. В душе, внутри себя. Не знаю, как объяснить, но это что-то ненормальное, раньше такого не было. Это… Поначалу я испугался, думая, что это симптом. Что я двигаюсь по фазе, ты понимаешь о чем я? – Левит не ответила ни кивком, ни покачиванием головы. – Я стал ощущать в себе потребность в… разговорах с людьми. И не просто в болтовне, а в… – запнувшись, молодой человек промочил горло коктейлем. – Волей-неволей, я стремлюсь подтолкнуть человека к какой-то гадости, к нехорошему поступку. Понимаю, что это плохо, но поделать ничего не могу. Именно это и произошло на «Рок-Питер-FM». Я стал говорить и сам удивлялся своим словам, а ведущая… как ее зовут?
– Белова Кира.
– Она смотрела на меня разинув рот. И тот длинноволосый паренек за пультом. Они пялились на меня, слушали так, будто я какой-то пророк. Думая, что я удачно пошучу, я попросил того паренька поставить в музыкальную паузу что-нибудь эдакое и он поставил без разговоров. Потом я сказал ему, а слабо тому поставить какой-нибудь суровый рэп, а он поставил в эфир вообще что-то…
– Мягко говоря – неформатное.
– Да уж… И пошло-поехало… Во время музыкальных пауз я понимал, что происходит что-то ненормальное, что я имею на людей влияние. Плохое влияние. Но остановиться уже не мог… Потом я долго разговаривал с Кауффманом. Это главный психиатр Санкт-Петербурга. Он жутко заинтересовался мной и я предложил тому поехать к нему домой и побеседовать в приватной обстановке. И он согласился. Все это время я был у него дома.
– А как же его супруга? Она была не против?
Стриптизер на центральном подиуме тряс складками кожи и гениталиями. Трусики он вертел над головой.
– Я приказал ей уйти к соседу. Она ушла. А с Кауффманом я имел очень долгий разговор. Поначалу он пытался влезть мне в нутро, но очень быстро и незаметно для него, я перешел в контрнаступление. Я вывернул его душу наизнанку, я узнал о нем все. Абсолютно все, мамочка. Все его низменные инстинкты, все тайные помыслы, вынул из него всю внутреннюю грязь и разглядел ее в мелких деталях. Теперь я знаю, что это за человек и я могу повелевать им как мне заблагорассудится.
– Секундочку! Валерий Витальевич Кауффман – главный психиатр Санкт-Петербурга! Это его работа – заглядывать в человеческие души. Его не проведешь.
– Я оказался сильнее, – пожал плечами Жуй и допил «Тоску по Вьетнаму». – Вот это меня и пугает. Скажи, Олесь, а что у тебя на душе? В чем смысл твоей жизни?
Левит улыбнулась и отвернулась. Если такими вопросами Жуй тоже пытается влезть в ее душу, то зря старается. Тут не место для откровений и совсем не время. У нее уже свербит в одном месте от истомы. За кулисами ее дожидается блондинка. Сделав затяжку, Олеся Нахимовна все-же ответила:
– Секс, наркотики и рок-н-ролл! Бунт и борьба! Радикализм и свобода!
– Хмм… – Жуй улыбнулся шире Левит. – Красиво сказано. Только это внешняя оболочка. А что на самом деле у тебя внутри?
– Пошел в попу, сынок, со своими вопросами!
– Чего ты хочешь, Олесь? – не унимался Жуй.
– Тилля Линдеманна. Бутылку абсента. Новое тату на лопатке. «Лям» зелени. Тоже самое что и на прошлой неделе.
