Но прежде надо закончить с басами, иначе если они сейчас не поработают над ними вместе и как следует не отшлифуют ударные, то они не вернуться к «Свистопляске Уродов» никогда, а Олеся Нахимовна очень хотела сделать эту композицию чуть более спокойней, не такой агрессивной как задумал Андрюша. Завтра Жуй прослушает, и, вероятнее всего, будет в бешенстве, но Левит постарается уговорить его оставить ее вариант, тем более что оригинал записи они с Бизоном просто нечаянно сотрут.
– Вот тут, – указала она звукорежиссеру место в семпле. – Тут. Послушай… И чуть опусти тона… Еще… Еще… Добавь вторую дорожку…
– Будет почти не слышно, – ответил Бизон прислушиваясь к результату. – Надо чуть громче…
– Не стоит. Убавь высокие частоты. И тут.
– Че? Совсем не нравиться, да?
– Нравится. Только… Слишком уж как-то…
– Сурово?
– Даже мне не по себе.
– А мне нравится, – не дожидаясь олесиной команды, Бизон сохранил измененный результат, снял наушники и повесил их на специальный крючок. – Мы сделали что могли, Олесь. Если будем менять дальше, Андрей потребует перезаписи, а мне не шибко охота торчать тут с его группой. Они мне весь мозг вынесли! Как ты с ними справляешься? Это все равно что быть воспиталкой в группе неадекватных подростков. Прости, Олесь, что я так базарю про твоего Жуя, но ты же сама видишь что он стал неуправляем. Хотя, будь я проклят, если он не гений!
– Наверное, испорченный характер есть побочная сторона его проснувшегося таланта. – Левит поставила алюминиевую баночку на режиссерский пульт. – Представляешь, Сереж, каково мне приходится! Он совсем отбился от рук. Делает что хочет и в грош меня не ценит. А коллектив! Он морально разложил каждого из группы! Каждого! Один хуже другого! Все пьют, курят, развратничают, потеряли всякий стыд и совесть. Мне стыдно за этот обезьянник. Мне неудобно перед людьми. – Женщина заботливо освободила место от пивных капель для своих губ в центре бизоновой бороды. – Если бы не откуда-то пробудившаяся работоспособность, которая несомненно приведет «Толпе» на вершину отечественного рок олимпа, я бы уже давно пристрелили и Андрюшеньку и всю группу. Они мне уже всю кровушку выпили!
– Хватит ныть, – одними губами произнес Бизон. – Снимай трусики.
– Подожди.
– Не могу ждать, – мужчина уже залез ей в декольте.
Они освободили вращающиеся кресла от своих тел и переместились на диван, обитый коричневым кожзаменителем. На диване валялся уже пожелтевший от времени номер газеты «Совершенно Секретно». Олеся легла, скинув газету ногой на пол, но Бизон поднял ее своими мясистыми ладонями и бережно расправив страницы как надо, положил газету в ящик тумбочки.
– Порнушка, что-ли? – с улыбкой спросила Олеся Нахимовна, сжимая руки на толстой бизоньей шее.
– Нет, там статья… – Бизон не договорил, покрывая поцелуями татуированные ключицы своей пылкой подруги.
– Интересная? – хихикнула Левит. Ей было немного щекотно.
– Да, – Бизон уже расстёгивал пуговицы на обтягивающих женских джинсах. – Там написано про Ксюшку Ястребову.
– Про какую такую Ксюшку Ястребову?
– Это подружка Таньки.
– Потаскушки твои?
– Дура. Танька – моя старшая дочь, – звукорежиссеру пришлось попридержать коней. – От первой жены. А статья про ее подружку – Ксюшку. – Бизон снял с женщины джинсы «Левайс» и стал покусывать икры, бородой царапая нежную женскую кожу. – Ястребова была жертвой маньяка.
