– А документики показать можете, гражданин…
– Петров.
– А может, Иванов?
– Петров.
– Хорошо! А что вы так нервничаете? Я же не сказал «Сидоров». Ну так что, гражданин Петров, у вас есть паспорт?
– Да, конечно, – жестко, но с дрожью в голосе соврал Михаил.
– Ну так покажите.
– Вы хотите меня дискредитировать или идентифицировать?
– Не надо выпендриваться. У меня на каждое ваше сопливое интеллигентное слово найдется десяток крепких мужских аргументов.
– Даже не сомневаюсь. Я юрист и лишь следую профессиональным навыкам.
– Я тоже почти юрист, но ведь не выпендриваюсь.
В этот момент в квартиру вошли Юля и другой милиционер. Они вошли так тихо, что их никто и не заметил.
– Все, Серега, пошли отсюда. По дороге расскажу.
– Ну что ж, будем полагать, что с документами у нас все нормально, – прищурив глаза и окинув Юлю взглядом, с пошловатой ухмылкой заявил Серега и направился к своему приятелю.
Они ушли.
Когда Юля закрыла дверь и вернулась в комнату, Михаил был ни жив ни мертв. Второй раз у него спрашивали документы, и второй раз доводили его этим вопросом до полного ужаса и безысходности. Его все еще продолжало трясти от пережитого страха. Чтобы как-то прийти в себя, Михаил подошел к Юле, очень осторожно усадил на прежнее место и ненавязчиво предложил:
– Никак не могу привыкнуть к порядкам нового времени. Такого количества стрессов и страха я еще никогда не испытывал. Хотите, я расскажу вам одну хорошую историю о себе и о вас?
Юля молчала.
– Нам надо успокоиться и немного отвлечься от происшедшего.
– Хорошо, рассказывайте.
– Сейчас, только приду в себя.
Михаил сел в свое кресло, затем встал, прошелся по комнате и снова сел в кресло. Сделав несколько глубоких вдохов, он начал свой рассказ.
– Это было давно, вас тогда еще не было. И все же вы были. Это был девятнадцатый век. Только не смейтесь и не сердитесь на меня, пожалуйста.
– Мы снова возвращаемся к вашей мечте?
– Как вы угадали? Да, именно об этом я и хочу вам рассказать.
– Итак, был девятнадцатый век…
– Да. Я потом вам все объясню. Шел третий год моей юридической деятельности на государственной службе. До этого у меня была частная практика и международная стажировка. И вот приходит как-то к нам в регистрационную палату министерства юстиции солидный мужчина из Австрии. По-русски двух слов связать не может. При нем переводчица, девушка, и приносит документы на регистрацию совместного предприятия в составе российской и австрийской финансовых компаний. Я как увидел ее, так обо всем на свете и позабыл.
– Вы всегда так молниеносно влюбляетесь?
– Это была не любовь. Это была шаровая молния. Она что-то спрашивает, а я смотрю на нее и на все вопросы тупо отвечаю: «Да». Как преданный пес, смотрю в ее огромные вишневые глаза, смотрю и ничего не могу с собой поделать. Это было сказочно красивое лицо. Это было ваше лицо. Это были вы, Юля. Я видел, что абсолютно безразличен ей, но ничего с собой поделать не мог и строил фантазии наших сказочных с ней отношений. Вот только фигура у нее была не как у вас. Скажем, не столь изящная, словно сделанная начерно. Она ушла, и больше я ее уже никогда не встречал, но ее восхитительный образ навсегда остался в моей памяти. А спустя какое-то время я знакомлюсь с другой девушкой.
– Она тоже была красивая?
– Конечно. Я убежден, что нет некрасивых девушек. И тут я говорю себе: «Вот она, та самая фигура, которая подходит к лицу той, первой девушки». Мое желание соединить двух человек воедино имело такую энергетическую силу, что судьба и таинственные силы забросили меня в новый, двадцатый век. И вот я попадаю в ту же квартиру, где жила моя знакомая, и вижу свершившееся чудо – вас, соединившую в себе мои желания: лицо и тело двух разных дам из далекого девятнадцатого века.
