Человек из Назарета - страница 21

Наконец газовый пузырь поднялся по пищеводу и вышел, заставив заколебаться огонь стоящего неподалеку факела.

– Вот так-то получше будет, – удовлетворенно кивнул Ирод, после чего продолжил: – Наверное, мне самому следует отправиться в Рим. Божественному Августу необходимо кое-что сообщить. Если ему нужен мир на этих территориях…

– Боюсь, что у нас просто нет времени, – сказал Метелл. – Что касается меня, я не понимаю причин беспокойства вашего величества. Наши войска всегда вас защитят.

– Вы не понимаете кое-что очень важное, – покачал головой Ирод. – Тот способ, которым вы предлагаете провести перепись, полностью противоречит местным обычаям.

– Каким образом? – поинтересовался Сенций.

– Согласен, – кивнул головой Метелл. – Досточтимый консул плохо осведомлен относительно обычаев, которые имеет в виду ваше величество. Нужно знать эту страну. Все дело в месте проживания. Когда речь идет о таком важном официальном мероприятии, как перепись, необходимо понимать, что каждый палестинец…

– Лучше скажем – каждый израильтянин, – вмешался Ирод.

– Каждый человек, живущий в этой стране, ощущает свою принадлежность не к месту, где он живет, но к месту, откуда пошла его семья. Его племя. Могу я сказать «племя»?

– Можешь, – кивнул Ирод. – Почти так оно и есть.

– И перепись предполагает, что каждый житель этой территории должен вернуться туда, откуда он родом, чтобы своим присутствием почтить место, которое ныне превратилось в простую кучу вонючего навоза.

– Ты очень точно подбираешь слова, господин мой, – ухмыльнулся Ирод.

– Мне дали очень показательный пример, – сказал Метелл. – Скажем, есть племя Давида, легендарного племенного вождя, царя, как они его называют. Для этого племени родовым гнездом является Вифлеем… – Метелл оборотился к Сенцию, пытаясь объяснить: – Ну, это та свалка на юге Иерусалима, которую мы проезжали.

– Закрывая платочками свои деликатные носы, как я полагаю, – ухмыльнулся Ирод.

Сенций же опять захрипел (и хрипами он был обязан, вероятно, физиологической неспособности разделить потоки воздуха, которые, с одной стороны, шли через нос, а с другой, через рот – беда, с которой разбираться должен ученый врач, а не простой рассказчик историй, каковым являюсь я):

– Примут ли ваши подданные перепись, если провести ее в согласии с вашими традициями?

– Самим провести перепись? – задумчиво переспросил Ирод. – Это будет удар по нашему хозяйству. Забитые дороги…

– Вы сами проведете перепись, ваше величество, – вторгся в разговор Метелл, – но в наших интересах.

– Я думаю, у меня есть решение, – сказал Сенций. – Нужно объявить это праздником. Национальным днем воссоединения племен. Люди из всех племен возвращаются…

– К тем кучам навоза, из которых они когда-то вылезли, – усмехнулся Ирод.

– Пусть испытают радость воссоединения, – кивнул Метелл. – Выпьют, закусят, вспомнят старые времена. Что же до переписи…

– Перепись пройдет почти автоматически, – проговорил Сенций, и хрипота едва не помешала ему договорить. – Автоматическая перепись.

– Греческое слово, господин консул, – покачал головой Ирод. – А когда я слышу греческие слова, то ощущаю опасность.

О переписи, которую предстояло провести в дни между декабрьскими идами и январскими календами, народ должен был узнать из бодрого письма, составленного вечно ворчащим в таких случаях Иерусалимским Синедрионом. Письмо отправят в каждый город местным религиозным лидерам, те прочитают его людям в синагогах, и, таким образом, все мероприятие окажется как бы санкционированным свыше, что было совсем нелишним, если учесть то, что инициатива сбора налогов исходила от Августа, существа божественного. После того как ребе Хомер прочитал письмо своей пастве и отпустил ее с миром, уже за стенами синагоги люди принялись горячо обсуждать происходящее.