– Ладно, ладно, "соловья баснями не кормят", зовите Анику за стол! – моя тётя набрала заказ на домашнем "оформителе", и наш домашний робот принёс мне спагетти с морепродуктами и брокколи под сырным соусом.
– А пока ты ешь, подумай всё-таки, какой Выбор сделала Синтия. Нам интересна твоя версия, – это опять моя тётя. Все выжидательно посмотрели на меня, ожидая ответа.
– В общем, я думаю, что Синтия будет историческим биологом, – двинула я.
Честно говоря, сказала я это наобум. Исторические биологи – где-то наши с Патсторсом смежники. Они занимаются ископаемыми животными, и по-хорошему, мы должны бы брать специалистов из их отдела, когда "идём" исследовать кротовину. Именно они осматривали птицу, которую я привезла домой. Да, и в общем, догадка – не хуже любой другой.
За столом воцарилась тишина, все смотрели на меня с удивлением и любопытством.
– Откуда ты знаешь, мама? Это именно то, что я выбрала! Тебе кто-то рассказал? Анхалия?
Глава 2. Первый человек из ниоткуда.
На следующий день, когда я проснулась, то сразу стала собираться к напарнику. Вчерашний ужин, посвященный Большому Выбору дочери, затянулся чуть дольше, чем надо. И хотя мы все душевно пообщались, сегодня я всё же немного проспала, и двигаться надо быстро.
Зайдя в комнату, где я оставила наш излучатель-24, я вновь резко ощутила то чувство, которое впервые ощутила там – в далёком прошлом. Я обнаружила, что излучателя на месте нет. Сначала связалась по голо-связи с мужем, который сказал, что он ничего не трогал. У меня сердце ушло в пятки. Излучатель могла взять Синтия. Я всегда поощряла её интерес к моим приборам и инструментам, и до сих пор это никогда не было опасным. Сейчас, когда мы достигли первого успеха с кротовинами, и даже привезли домой птичку (кстати! птичка! напоить и покормить!), ситуация изменилась, но дочери ничего объяснить я не успела. Ситуация стала по-настоящему критической.
Когда я стала связываться с ней по голо-связи, то контакта не было. Я зашла в свою лётку и сказала Сардии, чтобы та попробовала связаться напрямую с лёткой Синтии. Подождав примерно минуту, меня вновь охватило то ощущение – то ли ощущение страха, то ли ощущение опасности.
Я открыла мобильный отсек с птичкой (серенькая, пальцы крыла с рудиментами когтей, как у летучих мышей, но развитое оперение, довольно крупные маховые перья, и странная голова), насыпала ей корма и проверила воду. Голосом набрала Патсторса по голо-связи. Я рассказала ему свои опасения, что я вчера зафиксировала одну новую кротовину и оставила данные координат в излучателе. А сейчас, скорее всего, прибор взяла дочка. Она легко могла пройти сквозь ту кротовину.
– Профессор, у нас остались ранние прототипы? Если, да, то мы можем их доработать, чтобы мы смогли открыть проход через ту кротовину? Данные координат у меня также остались зафиксированными в моей лётке. Нужно срочно действовать, а то дети есть дети, не смотря на их навязанную нами ответственность, – обратилась я к профессору.
– Вообще-то, я предыдущие приборы разбирал на запчасти, но пару штук должны были остаться целыми. Сейчас пойду посмотрю и из того, что найду, буду дорабатывать, – мгновенно пошёл ко мне навстречу напарник.
– Лечу к тебе, – второпях произнесла я.
– Нет, нет, стой. Лети не ко мне, а к тем координатам и ожидай там возможное появление своей дочки с нашим излучателем-24. А также сообщи мне те координаты. Как только доработаю прибор, если получится, то сразу прилечу к тебе, – быстро проговорил мне напарник.
