– Покажи мне дракона, – обратилась она к зеркалу.
Поверхность зеркала снова пошла волнами, почернела. На мгновение в нем отобразился какой-то образ – и тут же оно треснуло и раскололось на мелкие части.
Учитель охнул, упал на колени и принялся руками собирать осколки.
– Зачем ты это делаешь? – не поняла принцесса.
– Осколки магических зеркал опасны, – кряхтя, выдавил из себя учитель, – мелкий осколок может попасть человеку в глаз, и тогда он будет видеть мир сквозь то, что было в этом осколке. А если в осколке дракон…
– Расскажи мне о драконе. Что он такое? – пересиливая себя, потребовала она.
– Я всего лишь учитель, ваше величество, – старик встал и почтительно склонился, – я ничего не знаю о драконе. Я только знаю, что он существует. Он живет вне, но приходит изнутри. Он вечно голоден и питается душами, но не может насытиться. И только прекрасный принц может победить его, но никто не знает как.
– Где живет дракон и откуда он приходит? – настаивала принцесса, перебарывая мучительное сопротивление. Она не хотела знать, где живет дракон и откуда он приходит.
– Дракон живет в принцессе, – прошептал учитель, не в силах противиться приказу. – Внутри каждой принцессы живет дракон, это и отличает принцесс от простых женщин. И если не придет принц… о, не принуждайте меня, ваше высочество! – взмолился он.
– Во мне тоже живет дракон? И что со мной будет, если не придет принц? – настаивала принцесса. – Отвечай, или я рассержусь.
– Я люблю вас, как и мы все, ваше высочество, – учитель вновь пал на колени, – и не могу причинить вам боль. И я не могу противиться вашей воле… – Он охнул и неловко осел на бок. Глаза его закатились.
Принцесса посмотрела на неподвижное тело. Ей было жаль старика – но где-то глубоко, в самой глубине души, она чувствовала другое: как будто какая-то тварь голодно облизнулась.
Она подошла ближе, взяла самый большой обломок зеркала и глянула в него.
В зеркале отразилось ее лицо, и оно было прекрасным. Но принцесса чуть не вскрикнула от ужаса, таким чужим ей показался собственный взгляд.
Таким взглядом хищники смотрят на добычу, внезапно поняла она. И разглядела в своих зрачках две желтые искры.
IV
– Это было у моря, где лазурная пена, – напевала принцесса, терзая клавесин, – там, где радость страданья нас ждет впереди…
– Королевна мечтала, – подтянул маленький паж вторым голосом, – что из сладкого плена… – Он запнулся и покраснел, некстати сообразив, что королевна и принцесса – это одно и то же.
Принцесса тоже об этом подумала – и улыбнулась. Ей нравилось дразнить этого мальчика, такого красивенького, глупенького… сладенького.
Последнее слово ей не понравилось – это было не ее слово. Нахмурившись, она попыталась понять, откуда оно взялось.
«Это чужая мысль», – все, что она смогла сообразить. Дальше ее знаменитая сообразительность ей отказывала – зато почему-то выплывало из памяти разбившееся зеркало.
«Я хочу понять, – решила принцесса. – Я хочу увидеть то, чего я боюсь».
Решение пришло почти сразу, подозрительно быстро. Она поняла, что надо делать – и не стала ждать.
Паж тихо охнул, когда руки принцессы обвились вокруг шеи. И густо, отчаянно покраснел, отвечая на поцелуй.
Губы их слились. Потом паж тихо вскрикнул – как от несильной боли, – и внезапно отяжелевшее тело выскользнуло из ее объятий. Мальчик был мертв.
И она знала, что сейчас в ее зрачках пляшут желтые искры.
