Перед уходом с пожарища Меландер обследовал газовый счетчик и проверил его показания, получив еще одно доказательство в пользу своей версии.
Затем он отправился на Кунгсхольмсгатан и доложил о результатах.
Факты были бесспорными.
Хаммар пришел в восторг и даже не пытался это скрывать.
Кольберг подумал: «А я что говорил», потом сказал это вслух и немедленно начал готовиться к возвращению на относительно спокойную Вестберга-алле.
Мартин Бек, казалось, о чем-то задумался, но факты оспаривать не стал и утвердительно кивнул. Рённ с облегчением вздохнул.
Хаммар объявил, что расследование закончено и дело закрыто.
Меландер был доволен собой.
«Собственно говоря, остался один вопрос, на который нет ответа», – подумал он. Однако существовали сотни предполагаемых ответов на этот вопрос, и выбирать из них единственно правильный было не только не нужно, но и почти невозможно.
Выйдя из туалета, Меландер услышал, как где-то рядом звонит телефон, возможно даже в его собственном кабинете, но проигнорировал этот звонок. Он пошел в гардероб, надел пальто. Его ждали четыре хорошо оплачиваемых выходных дня.
Десятью минутами позже, после пяти с половиной дней адских мук, умерла рыжеволосая Мадлен Ольсен. Ей было двадцать четыре года.
10
Гунвальд Ларссон тоже задавал себе вопрос, о котором думал Меландер и на который не находил ответа.
Ларссон теперь облачился в собственный халат и новую пижаму, надетую впервые, а на ноги Гунвальд надел белые шлепанцы.
Он стоял у окна и старался не смотреть на цветы, принесенные ему Рённом: отвратительно подобранный букет из гвоздик, тюльпанов и массы зелени.
– Да-да, – раздраженно произнес Ларссон, перелистывая бумаги, которые передал ему Рённ. – Даже ребенок способен это понять.
– Ну, – сказал Рённ.
Он сидел в кресле для посетителей и со скромной гордостью смотрел на свой букет.
– Даже если в квартире было столько газа, сколько в первомайском воздушном шаре, не мог же он взорваться сам по себе, черт возьми. Верно?
– Ну…
– Что «ну»?
– Ну, почти любая мелочь может вызвать взрыв в заполненной газом комнате.
– Почти любая?
– Да, достаточно даже крошечной искорки.
– Но ведь искорка, черт побери, не может появиться ни с того ни с сего?
– Я как-то расследовал дело, связанное со взрывом газа. Один парень открыл краны и совершил самоубийство. А позже к двери подошел бродяга и позвонил. В звонке проскочила искра, и дом взлетел на воздух.
– Но в данном случае никакой бродяга не звонил в дверь к Мальму.
– Ну, можно найти сотни причин.
– Здесь их быть не может. Существует только одно объяснение, и никто не желает потрудиться, чтобы его найти.
– Его невозможно найти. Все разрушено. Сам подумай, ведь искра порой возникает в результате короткого замыкания или просто из-за плохой изоляции проводки.
Гунвальд Ларссон ничего не сказал.
– А во время пожара вся электрическая проводка сгорела, – продолжил Рённ. – Предохранители взорвались. Невозможно даже установить, какой предохранитель вышел из строя раньше, а какой позже.
Гунвальд Ларссон, как и прежде, ничего не сказал.
– Электрический будильник, радиоприемник, телевизор, – продолжал Рённ. – Искра могла появиться из любой печи.
– Но ведь заслонки были закрыты?
– Искра все равно могла появиться, – упрямо сказал Рённ. – Например, в дымоходе.
Гунвальд Ларссон нахмурился и в оцепенении уставился поверх голых деревьев и крыш.
– А с чего бы это Мальму понадобилось себя убивать? – неожиданно спросил он.
