– Эйнар?
– Да?
– Эти цветы… Ты их сам нарвал? На какой-то могиле?
Рённ с обидой посмотрел на него и вышел.
Гунвальд лег на спину, сплел пальцы своих могучих рук за головой и устремил взгляд в потолок.
Следующий день был четверг, четырнадцатое марта; никаких признаков весны пока не наблюдалось, хотя, если верить календарю, она уже наступила. Однако ветер стал более холодным и пронизывающим, чем обычно; твердые крупинки снега стучали в окна Южного управления. Кольберг сидел и пил кофе с булочками, разбрасывая крошки по письменному столу Мартина Бека. Сам Мартин Бек пил чай, тщетно надеясь, что его желудку станет лучше. Была половина четвертого, и большую часть дня Кольберг посвятил нападкам на Скакке. Когда объект его насмешек время от времени удалялся за пределы слышимости, старший криминальный ассистент смеялся до колик в животе.
Раздался тихий стук в дверь, и вошел Скакке. Он бросил робкий взгляд в сторону Кольберга и осторожно положил лист бумаги на стол Мартина Бека.
– Что это? – поинтересовался Кольберг. – Еще один случай мнимой смерти?
– Копия протокола из Института судебной экспертизы, – едва слышно прошептал Скакке и направился к двери.
– Скажи нам, Бенни, – спросил Кольберг с невинным выражением лица, – как это тебе пришла в голову мысль стать полицейским?
Скакке нерешительно остановился и принялся переминаться с ноги на ногу.
– Отлично, – сказал Мартин Бек, взяв документ в руки. – Спасибо. Можешь идти.
Когда дверь закрылась, он взглянул на Кольберга:
– Пожалуй, на сегодня уже достаточно, а?
– Ладно, – весело ответил Кольберг. – Я могу продолжить завтра. Что это?
Мартин Бек пробежал глазами протокол.
– От Йельма, – сказал он. – Он обследовал ряд предметов с места пожара на Шёльдгатан. Как он говорит, для того чтобы установить возможную причину пожара. Результаты отрицательные. – Он вздохнул и положил протокол на стол. – Эта девушка, Мадлен Ольсен, умерла вчера.
– Да, я читал в газетах, – безо всякого интереса произнес Кольберг. – Кстати, а ты не знаешь, почему это ничтожество решило стать полицейским?
Мартин Бек ничего не ответил.
– А я знаю, – сказал Кольберг. – Я читал в его деле. Он написал, что хочет воспользоваться профессией как трамплином в своей карьере. Его цель стать начальником управления полиции.
Кольберг зашелся в очередном приступе смеха и едва не подавился булочкой.
– Не нравится мне это дело с пожаром, – заметил Мартин Бек.
Прозвучало так, словно он разговаривает сам с собой.
– Что ты там бормочешь? – отдышавшись, спросил Кольберг. – А мне оно нравится? Люди сгорели заживо, а этот слабоумный великан получил медаль! Кому такое понравится?!
Кольберг помолчал, внимательно посмотрел на Мартина Бека и заговорил серьезным тоном:
– Все ведь совершенно ясно, разве нет? Мальм открыл газ и покончил с собой. О том, что произойдет потом, он не думал, а когда дом взорвался, уже был мертв. Погибли трое ни в чем не повинных людей, а полиция лишилась свидетеля и шансов на поимку Олафссона или как там его зовут. Тебе или мне здесь делать нечего. Разве я не прав?
Мартин Бек тщательно высморкался.
– Все сходится, – решительно подвел итог Кольберг. – Только не говори, что сходится слишком хорошо. Или что твоя знаменитая интуиция…
Он осекся и критически оглядел Мартина Бека.
– Черт возьми, по-моему, у тебя какая-то депрессия.
Мартин Бек пожал плечами. Кольберг покачал головой.
