«Итальяшка, что же ты никак не угомонишься».
– Пожалуй, вы правы, а то мне что-то поплохело совсем.
После этих слов гость довольно быстро попрощался и вышел. Около десяти секунд Дорогенский переводил взгляд то на лицо соседа, то на дверь. Но вдруг встал и выбежал из кабинета. Резко и внезапно для себя самого, оставшись единственным живым существом в кабинете, Стрелецкий крикнул вдогонку молодому коллеге:
– Лучше бы этот Антонов врезал тебе. Может, хоть так в себя придёшь, – и достал пластиковую коробку. Обед же!
А сыщик хотел поравняться скоростями с Семёном, однако параллельно следовательскому бегу кто-то кому-то крикнул (вероятнее всего кричали Игорю): «Игорь! Твою ж мать!»
Затем Семён резко прекратил свой ход, а этого юный сыщик никак не мог это предвидеть и вынужден был тормозить о спину своего крайнего собеседника. На удивление пострадавший от неумышленного побега отреагировал абсолютно спокойно:
– Вах! Вы уже решили в атаку пойти, – усмехнулся Антонов.
«Опять этот резкий переход от ярких эмоций к умиротворению».
– Извините, я просто не ожидал, что вы остановитесь.
Обычно в беседах эта фраза подразумевает в переводе на спокойный язык: «Чего же ты остановился?». Семён же либо этого не понял, либо не посчитал нужным объясняться. Алексей наверняка бы задал этот вопрос, если бы у него перед глазами не стоял другой, куда более важный, потому как он был полон уверенности, что сейчас подаст ложку дёгтя своему собеседнику:
– Последний момент, требующий прояснения. Когда вы ездили в Египет в последний раз? – с ярой искрой в глазах произнёс Дорогенский.
Антонов улыбнулся и ответил:
– Мой ответ совпадает с тем, что вам сказали родители. В июне двадцать третьего.
Искра сильно ударилась «головой». Пошла кровь, сотрясение «мозга» и полная дезориентация в пространстве.
– И я сразу удовлетворю ваше любопытство, – ехидно продолжил Антонов, – в апреле двадцать второго – Испания. А в июле двадцатого и октября двадцать четвёртого – Болгария.
Искра ничего не соображала, но увидела перед собой доктора, который сообщил, что у неё рак печени, лёгких и поджелудочной в купе со СПИДом и сифилисом четвёртой стадии. И ещё подозрение на аппендицит.
– Ах, да. И в прошлом году ездил с коллегами на Багамы.
Искра сдохла. На неё упал рояль.
– Ну что ж, похоже, на этом всё. Извините, но на похороны не приглашаю. И, думаю, мои родители будут со мной солидарны.
После этих слов Антонов протянул руку оцепеневшему Дорогенскому. Последний всё так же в голове искал зацепку, но безрезультатно. Он всё ещё был внешне спокоен, но это лишь до одной капли, а в таком состоянии всё может стать ею. Он пожал руку и сказал:
– Знаете, что погубит человека? – прозвучало самым серьёзным тоном из всех, что мог издать он, но это только подстегнуло Антонова.
– Скидки в фаст-фудах?
Эта реплика безоговорочно выиграла в конкурсе «Унижение над морально павшими». Жюри в лице юного сыщика единогласно признало её лучшей последней каплей. Лёша сорвался. Для своих границ, разумеется. Он резко подтянул Антонова за кисть к себе так близко, что можно было подумать, глядя на них, что это страстный гей-союз.
– Мнение, что он самый умный.
Они оба смотрели в глаза друг другу. И Дорогенский увидел этот взгляд. Глаза напротив на одну единственную секунду излучили тревогу. Однако её было достаточно, чтобы убедить парня во всём. За своё упрямство сыщик получил ответ:
