Человечек поклонился. Я уж было подумала, что это и есть тот, кого мы ищем, – однако его круглое лицо с крошечными глазками и носом, до смешного походившим на свиной пятачок, ничуть не напоминало правильные изящные черты нашего незнакомца.
– В-ваша милость, – запинаясь, произнёс человечек. – Ч-чем могу быть полезен?
Я перевела глаза на Андрея Ивановича и ахнула. Вместо старичка в сюртуке перед нами стоял человек, точно сошедший с гравюры восемнадцатого столетия: на нём были старомодные плащ, камзол и сапоги; и он был вооружён тяжёлой шпагой с тремя большими изумрудами на эфесе. Борис тоже был поражён; боюсь, приветливый хозяин лавки казался сейчас чересчур грозным для своего мирного занятия… Вортеп-Бар заметил наш испуг и улыбнулся:
– Прошу извинить, друзья мои, но с некоторыми личностями удобнее разговаривать в таком вот… привычном им виде. Смотри сюда, Проказник! – повысил он голос.
Проказник повернулся к столу, чтобы глянуть на рисунок, и Борис схватил меня за руку:
– Лиза, погляди! У него… хвост!
И правда, кургузый пиджачок не прикрывал бёдер Проказника, и я увидела болтающийся хвост с кисточкой на конце! О, Господи Иисусе… Я упомянула имя Бога мысленно, а не вслух – и всё же Проказник сгорбился, сжался, точно от удара, и громко, угрожающе зашипел, показывая крупные клыки. Его крошечные глазки сверкнули раскалёнными угольями, а из пальцев показались острые, хищные когти… Андрей Иванович мгновенно выхватил шпагу из ножен; изумруды на её эфесе из тускло-зелёных стали алыми, как кровь, а с клинка срывались красные всполохи… Проказник отшатнулся, глаза его погасли; он поджал хвост и жалобно заскулил.
– Не будем пугать наших гостей, – совершенно спокойно произнёс Вортеп-Бар. – И вы, друзья мои, не волнуйтесь – ничего дурного с вами не произойдёт.
Он вложил шпагу в ножны; однако изумруды, украшавшие эфес, продолжали гореть тревожным алым цветом. Я на всякий случай придвинулась ближе к хозяину и только теперь заметила его верного кота – он стоял между нами и Проказником, точно часовой, и не отрывал от него взгляда. Мальчиков-слуг не было видно.
Андрей Иванович без лишних слов взял рисунок Бориса – тот, на котором лучше всего был виден Человек со смущённым лицом, и сунул лист бумаги Проказнику под самый нос.
– Твои фокусы?
Проказник прищурился, поскрёб себя за ухом, наморщил свой нос-пятачок и отрицательно покачал головой.
– Никак н-нет, ваша милость, сами изволите видеть – ни при чём я здесь.
– А то, что ты любой образ принять можешь, какой захочешь, думаешь, я забыл? – спросил Вортеп-Бар.
Он протянул руку и, ухватив Проказника за жидкую бородёнку, подтащил к себе. Изумруд на его пальце, совсем как на рукояти шпаги, казалось, наполнился кровью… Проказник рыкнул, но Вортеп-бар потянулся к ножнам, и его противник заискивающе заморгал глазами.
– Может, из ваших кто? Знаешь его? Встречал? Ну, отвечай правду! – Андрей Иванович говорил обманчиво спокойно, но Графский Проказник мелко дрожал, и, не переставая, топтался на месте.
– Н-не из наших, никак н-нет, ваша милость. Встречал, но не могу з-знать, кто таков. Не н-нашенский…
Андрей Иванович ещё раз пытливо взглянул Проказнику в глаза и разжал руку.
– Хорошо, поверю, что не из ваших, а если врёшь – смотри у меня! Когда увидишь его где бы то ни было – тотчас мне докладывай! Понял, Проказник?
– Всё п-понял, ваша милость, – закивал тот. – Коли встречу, так в минуту к вам примчусь!
