. Но, как говорится, была не была. Тоже самое я проделывала и с мечтой о модельном бизнесе. Как можно заметить, это почти сработало. Осталось только произвести впечатление и пройти следующий уровень на закрытом мероприятии. Когда я заполняла анкету на их сайте, то в одном из окошек нужно было написать, как быстро я смогу приехать, если это потребуется. И я ответила «так быстро, как только это возможно».
Пятнадцать лет назад
Спустя четыре часа я закинула тряпку в половое ведро. Уборка отняла кусок моей жизни, хотя я терла линолеум так быстро, как могла. Мать заставила драить всю квартиру. Хорошо, что у нас «хрущевка», а не хата в новостройке. Обед перешел в ужин, и новое задание. Мать заставила перебирать старые квитанции на квартплату. Она хранит их за последние несколько лет. Пока я поедала макароны, откладывала старые чеки, на которых почти стерлись чернила.
– Зачем тебе их по долгу хранить? Ты же оплатила, – поинтересовалась я.
Вдруг что-то пойдет не так, – холодно ответила мать. – А у меня и дата оплаты и чек. Доказательство на руках. – Она стояла ко мне спиной и вытирала сковородку.
– Зачем доказывать оплату? – снова спросила я. Это какая-то чушь.
– Эх, Саша.., – выдохнула мама, отставила сковородку и повернулась ко мне. – Тогда ни одна компания не впаяет мне долги. Ты знаешь, как они это дело любят? Спустя годы предъявить неоплату. И еще пеню сверху накрутят, попробуй докажи, если нет чека. Дурить людей – их работа. Ты еще мала, чтобы понимать этот мир.
На ее стареющем лице отпечатались злость и недовольство. Сколько я ее помню, она всегда была такой. Вечно недовольной. Только сейчас она выглядела морщинистой. И как же меня бесили ее замечания по поводу моего возраста. Я для нее до сих пор оставалась маленькой девочкой. Ничего, что мне уже почти пятнадцать? Достаточно взрослая, чтобы понимать этот мир. Кого я не понимаю, так это маму.
– Никому нельзя доверять, – она сделала паузу, будто вспомнила что-то личное. – Никому.
Однако, мама права, иногда стоит хранить документы немного дольше обычного. Но кипа квитанций и различных бумаг от стиральной машины и телевизора, например, захламляли все квартиру. Все равно они уже бесполезный хлам. В серванте не было ни единого пустого места. Все завалено чеками, инструкциями, кредитными договорами, чей срок уже давно истек.
Когда я управилась с квитанциями, мама наконец-то отстала от меня. Я допивала чай и давилась макаронами, поглядывая в дневник. Н его страницах почти отсутствовало домашнее задание. Несколько упражнений по русскому и параграф по географии. Впереди выходные. Передышка. Не надо видеть эти рожи.
Вернувшись в комнату, я уселась за стол и включила настольную лампу. Она так грела, что становилось жарко. Но мне нравилось, когда в темноте ее свет ложился мягко на предметы на столе. Они отбрасывали красивые жесткие тени, создавая забавные рисунки. Обои сразу казались темными, а узоры – устрашающими. Каждый завиток превращался в лапы монстра, выползающего из-под кровати и тянущего свои лапы-щупальца к плакатам Аврил Лавин>6. Мне становилось жутко. Но нравилось, что в темноте комната меняла свой облик. Свой старый уродский облик.
При свете дня все было старым и несовременным. Деревянный самодельный стол, полки из старых столешниц, шифоньер с едва держащимися дверцами, которые скрипели при каждом прикосновении, и узкая кровать. Люстра года моего рождения. У бедных людей денег нет на что-то новенькое. Из современного висели плакаты знаменитостей из журнала «Все звезды» и «Cool» и музыкальный центр, который помимо кассет мог проигрывать диски.
