Но разве не это происходит со мной?
Все равно слишком затянувшийся сон. Бесконечный сон, длящийся так долго, что невозможно вспомнить, когда он начался. Удастся мне проснуться или нет?
Способ доказать самому себе во сне, что это сон, элементарен, я много раз прибегал к нему, и он действует безотказно – нужно лишь изо всех сил ущипнуть себя за ладонь… Правда, в этом сне у тебя, к сожалению, нет ногтей, чтобы ущипнуть, нет и ладони, которую нужно щипать. Ну что ж, если этот способ не подходит, можно попробовать другой – собрать все свое мужество и броситься вниз с утеса. Помнится, и его я не раз успешно использовал.
Главное, отсутствие рук и ног не помеха. Но может ли рыба, плавающая в море, упасть, вот в чем вопрос.
Я никогда не слышал, чтобы рыба падала. Мертвая рыба и та всплывает на поверхность. Упасть ей труднее, чем парящему в небе воздушному шару. Падение для рыбы – это антипадение.
Антипадение…
Да, такой способ тоже возможен. Он означает не падать вниз, а, наоборот, взлететь к небесам, утонуть в воздухе. А страх разбиться до смерти останется прежним. И значит, удастся проснуться от этого так же, как от падения на землю.
Когда эта мысль овладела однажды лжерыбой, она пришла в еще большее замешательство, неожиданно испытав несвойственный холоднокровным приступ трусости. Стоит только осознать во сне, что это сон, как направляешься к выходу из сна. Что может измениться, если после всего пережитого посмотреть еще немного на происходящее?
Лжерыба решила подождать. Даже сущность ее, окрашенная в синеву моря, стала синее.
Прошло еще сколько-то дней, сколько-то недель, и для лжерыбы настало время принимать решение. Обрушилась буря. Налетел страшный циклон, какие нередко случаются в тропическом поясе, и до самого дна всколыхнул море. Поднялись огромные волны, способные вселить мужество даже в нерешительную, трусливую лжерыбу. И не потому, что она стремилась к гибели. Нет, просто она пыталась соединить свое тело с волнующимся морем.
Вдруг обрушилась волна – точно ей в бок впилось пятьдесят электрических пил. Она подхватила лжерыбу, понесла и, ударившись о прибрежные скалы, подбросила ее высоко в небо. Утонув в воздухе, лжерыба погибла.
Но пришло ли пробуждение от сна? Нет, сон от ракушечьей травы так легко не кончается. Этим он и отличается от обычного сна. Лжерыба, до того как проснуться, погибла, и ей уже больше не было нужды просыпаться. Она должна была досмотреть свой сон о том, что произошло после ее гибели. В конце концов лжерыбе пришлось навсегда остаться лжерыбой, будто ее заморозили новейшим способом.
Буря утихла, и среди рыб, выброшенных на берег, оказалось немало несчастных, которые заснули, нанюхавшись ракушечьей травы.
Однако я почему-то до сих пор ни разу не превращался в рыбу. Сколько раз засыпал, но так и остался человеком-ящиком. Если вдуматься, между лжерыбой и человеком-ящиком нет, как мне представляется, такого уж большого различия. Надев ящик, я превратился в псевдосебя, не являющегося мной самим. Может быть, у меня, псевдоличности, выработался иммунитет, не позволяющий видеть сон о рыбе? Наверно, сколько бы ни просыпался человек-ящик, он человеком-ящиком и останется.
Обещание выполнено, вместе с пятьюдесятью тысячами иен за ящик с моста было брошено письмо. Это случилось всего пять минут назад. Я приклеиваю здесь это письмо.
Я вам верю. Расписки не нужно. Покончить с ящиком поручаю вам. До того как наступит отлив, прошу вас разорвать ящик и бросить в море.
