– На Митьку своего обижалась, когда бросил… на Бога, что доченьку отнял…(на Бога? – сама испугалась баба Катя. Она ж в Него не верит! Или Ему не верит?).
– Запуталась я, батюшка, – снова заплакала баба Катя. – И кошелек я тот не брала! Не брала! В глаза не видела!
– Маша! – крикнул отец Павел в сторону "ящика", – дай нам крестильную рубашку и крестик!
***
Целый месяц ходила раба Божия Екатерина в храм Святой Троицы. Практически на все службы. Она не сидела теперь на лавочке возле входа, а стояла вместе со всеми.
Научилась правильно креститься. Узнала, что "чайник" без носика – это кадило.
Исповедалась и причащалась каждое воскресенье, внимательно слушала проповеди. Люди перестали ее раздражать. Квартиру свою она отписала соседке Даше. Иногда заходила в келью к отцу Павлу и долго пила с ним чай, разговаривая о том-о сем.
Один раз и батюшка зашел к ней в гости. Задумчиво погладил Платона, постучал пальцем по панцирю Тоси, выпил чашку пустого чаю – печенек уже не было, пенсии тоже…
***
Хоронили бабу Катю 31 декабря. В день смерти она исповедалась и причастилась.
Пришла домой, присела у окошка и умерла.
Народу на похоронах почти не было. Свои, церковные, да соседка Даша, заплаканная, в черном платке. Отец Павел горя никак не проявлял. Да и какое горе? Хор пел "со святыми упокой", и все видели, что в гробу лежит баба Катя со светлым и добрым лицом.
А отец Павел смотрел, как поднимается раба Божия Екатерина по сияющей лестнице наверх, где ждет ее доченька и Вечная Радость…
А Платона и Тосю батюшка взял к себе.
Меня зовут Светлана Аркадьевна. Хотя детишки зовут меня обычно просто тетя Света. Я врач-онколог. Вчера в нашем отделении от острого лейкоза умер трехлетний Димка. Ясное солнышко, веселый и неугомонный малыш "сгорел" буквально за три месяца. Угас, словно свечечка…
Почерневшие от горя родители, совсем молодые, сами еще почти дети, молча, горько и недоуменно смотрели на меня. Никакого упрека в их глазах не было… Так же молча смотрела и я. А что говорить? Мы сделали все, что могли…
***
Наш центр совсем новый. С красивыми корпусами, парком и аллейками. В корпусах светло и уютно, и совсем не пахнет больницей. Палаты у нас рассчитаны на четверых, не больше… В холле большой телевизор, диванчики, маленькие столики, игрушки и книжки, раскраски и пластилин… Цветов – как в джунглях. На Новый Год здесь ставят большую живую елку…
Но здесь редко кто бывает… Разве что новички с родителями. А так… Детишкам просто не хватает сил ни на мультики, ни на игрушки. Так что вся эта заботливо, с любовью обустроенная комната пустует, мишки и куклы сидят тихо, машинки и паровозики аккуратно расставлены на полочках… И только уборщица тетя Валя иногда приходит сюда, смахнуть пыль и полить цветы. Захожу я сюда очень редко… Пусто, страшно и неуютно мне в этой красивой комнате, где лишь иногда пара-тройка детишек тихонько сидят, кто с конструктором, кто с раскраской. Шумных игр здесь не бывает.
***
На территории Центра есть своя церковь. Храм в честь иконы Божией Матери "Всецарица". В этом храме и отпевали Димку. Наш священник, отец Сергий, никак не может привыкнуть к крохотным гробикам… В глазах его всегда такая тоска и боль, что хочется выть. И я вою, я тоже никак не могу привыкнуть, хоть и говорят, что у каждого врача есть свое маленькое кладбище…
На отпевание Димки пришло очень много народу. Родственники, друзья, не знаю кто еще, но в церкви было – не протолкнуться. Я тоже пришла. Ненадолго. Работы у меня много. Молча, одной из последних, я подошла к Димке и поцеловала. Посмотрела на потрепанного плюшевого зайца, уложенного в гробик рядом с Димкой, на маленький крестик, вложенный в тощие белые ручонки… И ушла.
