Чем чёрт не шутит. Том 2 - страница 20

Ильич взглянул на большие и малые половые губы Джульетты, которые, казалось, как и губки её рта, расползлись в приветливой улыбке, после слов дружелюбного Ромэо. Обижать отказом Джульетту Ильичу не пришлось, ибо её прелести воспламенили его страсть гораздо сильнее, чем номер газеты «Искра» воспламенял революционные страсти рабочих, и не менее сильно, чем номера газеты «Правда», в том числе и с изменёнными названиями, воспламеняли революционные страсти масс, приведшие к Октябрьскому перевороту. Поочерёдно с Ромэо, он переворачивал и придавал Джульетте всё новые сексуальные позы, отчего их сексуальный пыл не угасал! А когда морская буря достигла острова, она лишь ещё больше раздула эту страсть, которая кипела как волны, разбивающиеся недалеко от них об отвесный берег! Но, в отличие от волн, их страсть была горяча, как Каприйский пляж, под палящим солнцем. И, в отличие от Октябрьского переворота, Ильич умиротворился с приходом утренней зари, в час покровительства Авроры. Страсти улеглись, а включившийся разум похвалил Ильича за хороший способ восстановления от стресса, связанного с «парашютированием» со скалы, отнюдь не вызвавшего в Ильиче чувства ликования, появляющегося у заядлых парашютистов.

«Утром и днём этот проклятый призрак не способен появляться в доме!» – думал, возвращаясь в свою виллу, Ильич. «Ишь ты, какой негодяй! Хотел, чтобы я все кости себе переломал и мозги вышиб, или набрал в рот морской воды и помалкивал! Нет уж, пусть тебя горечь от неудач преследует, а я и в воде не тону, и костей своих не ломаю! И не потому, что я – говно, а потому что я никогда не теряю своей умной головы и самообладания, что позволяет мне а архинужное время поймать удачу за хвост! Так проходил я огонь, воду и медные трубы, и нее только медные! Ещё маркиз Галифакс заметил, что нет двух людей более разных, чем человек стремящийся занять должность, и он же, когда эту должность уже занял! Я же – исключение из этого правила, ибо я – величайший революционер, способен преодолевать любые правила и ограничения для других! „Не было бы счастья, да несчастье помогло!“ – это для меня обычное дело, ибо моё счастье – это неизбежное несчастье моих врагов! Ну а из этой „Спинолы“ свалю-ка я, по добру по здорову, до первой звезды. Там не только призрак Горького меня пытается огорчить, но и Богданов в свою бывшую школу нагрянуть может, и не призраком, а – вурдалаком! Мне мои германские агенты, помнится, доносили, что он в двадцать шестом в России организовал институт переливания крови и стал его директором – пытался, путём переливания крови, улучшить породу людей. Ему, как видно, запало в голову библейское изречение, что кровь – душа человека, вот он и хотел постепенно распространить свою душу на большее количество людей, влить, так сказать, свою душу в бездушные массы! Опыты с переливанием крови, против которых рьяно выступают „Свидетели Иеговы“1, закончились для Богданова гибелью в двадцать восьмом. Говорят, его сгубила не лишняя потеря своей крови, а попытка своего омоложения, чужой молодой „кровью с молоком“, внутривенным переливанием, что называется, „не переварил, и всё боком вышло“! Однако, какой урок он вынес из своих опытов?! Не сделали ли они из него настоящего вурдалака?! Понял ли он, что лучше не делиться кровью переливанием, а пить досыта чужую кровь, наслаждаясь её вкусом и переваривая себе на пользу?! Призрак Горького мог легко солгать, что видел призрак Богданова, а не самого Богданова-вурдалака, чтобы я отсюда не сбежал, ведь даже Богданов-человек в восьмом году на Капри хотел попить моей кровушки своими философствованиями! Но я очной „махаловки“ с ним избегал, а „отмахал“ всю эту махистскую свору в „Материализме и эмпириокритицизме“ заочно, тогда как прежние три тетради „объяснения в любви“, отправленные Богданову, были для него лёгкими пощёчинами, а вот эта работа – весомыми затрещинами, хотя он и называл её „кретинизмом“ и „буйством сумасшедшего“! А вот теперь этот кровосос, несмотря на то что меня самого мои враги называют „вурдалаком, пьющим кровь России-матушки“, непременно попытается выдуть из меня всю кровушку, без всяких там философских прелюдий, в прямом смысле слова, и с большими шансами на успех. Нет, таких шансов я ему не предоставлю, если не буду ночевать в этой любимой им „Спиноле“, а переберусь в паскудную для него виллу „Паскуале“, ведь он, Базаров и Алексинский негодовали, когда Мария Фёдоровна распорядилась перенести занятия их школы из „Спинолы“ в „Паскуале“! Пусть все призраки сваливают отсюда в туманный Альбион, а вурдалаки – в Румынские земли Дракулы, в Италии им не место! Формально, Италия – королевство короля Виктора Эммануила III Савойской династии, а на деле в Италии царит фашистская тоталитарная диктатура Муссолини, под которой и Ватикан шестерит! Конечно, дуче – дутый, и дут мной, и скоро вся маскировочная шелуха слетит, после II Мировой войны и поражения сионократов, с их мировым империализмом, а фашизм трансформируется в коммунизм. Что касается привидений, вурдалаков и прочей нечисти, то, в массе своей (какой бы нулевой она ни выглядела), они будут перевоспитаны в духе марксизма-ленинизма! А для всех противящихся этому, не будет ни дна, ни покрышки, в любом уголке мирового коммунизма, им ад милей покажется! Я оказал несравненно большее влияние на формирование фашизма, чем идеи Жоржа Сореля, а для построения коммунизма сделаю несравненно больше, чем идеи Карла Маркса, хотя дух моего учения и будет по традиции именоваться марксистско-ленинским».