Чем чёрт не шутит. Том 2 - страница 8

– Пошли, осмотрю! Если мне понравится, я сам себе куплю, а если мне не понравится, покупай её себе! – махнул рукой Яков.

Вилла «Спинола» – здание мрачноватое, неуютное, буро-красного цвета Якову не понравилась, и он купил, по соседству с ним, большую белую виллу, а Ильич в «Спиноле» не разочаровался и приобрёл её себе, сняв в сберегательной кассе необходимую сумму денег, со счёта, финансируемого Германией и Италией, на имя Белого. У Якова, в подобного рода паспортах и огромных суммах денег на сберкнижках, тоже недостатка не было.

В первую же ночь своего пребывания на вилле «Спинола», в качестве её хозяина, Ильичу приснился Алексей Максимович Горький, отчаянно ругающийся матом. От этого громкого мата, Ильич проснулся, но видение Горького не исчезли со сном, напротив, в лунном свете явственно был виден призрак (привидение) Горького, который, не обращая внимания на Ильича, плавной походкой двигался перед окном комнаты и костерил, на чём свет стоит, ВКП (б) и Советскую власть, с их воинствующим атеизмом.

После фразы призрака Горького: «Этот воинствующий атеизм – одна херня, а не наука!», Ильич, протирая от удивления глаза, нашёлся лишь на робкую шутку: – Не одна херня, а много херни!

Озабоченный своими проблемами призрак, машинально, отреагировал: – Сплошная херня, а последствия её не охуительные, а весьма и весьма хуёвые!!! – выдохнув это, душевно-призрачный Горький опомнился, и, вперившись взглядом в кровать под балдахином, различил в ней Ильича. От изумления, призрак Алексея Максимовича перестал «окать», а только ахал!

– Да, это я – Владимир Ульянов-Ленин, в своей плоти и крови, и в своём уме! Да, выгляжу на свои 67 лет, а ты как умер год назад, в свои 68, так на 68 и выглядишь, с чем тебя и поздравляю! Поздравляю и с новой жизнью на этом сказочном острове, уже у меня в гостях! Нужно ли, при этом, быть чем-то недовольным?! Может быть просто по русскому мату соскучился?! – прокартавил, пришедший в себя, Ильич.

Призрак Горького вновь опомнился и, вежливо раскланявшись с новым хозяином виллы, с горечью, ответил: – Это для тех, кто во плоти своей, Капри – лучшее место и время жизни! Для них, это сказочный земной рай! А, для бесплотных, лучшее место и время – небесный рай! Но, так как меня чёрт попутал с большевизмом и атеизмом, да так, что я выступал на II съезде Союза воинствующих безбожников в 1929 году и принимал деятельное участие в СВБ, Бог распорядился, чтобы духу моего в небесном раю не было! Ещё бы, ведь от атеистической пропитки дух дурно пахнет – зловонит! Чуешь, как несёт от моего зримого духа, отнюдь не французскими духами?! В твоём-то теле, этот запашок, что во флаконе пробкой заткнутом.

– А я подумал, что это от моих носков или подмышек прёт! – признался Ильич, поморщив нос.

А Горького печальный призрак продолжал: – Но, так как я, в тайне души своей, очень переживал за Российский народ, из-за того, что он из царского огня попал в большевистское полымя, а хороший психолог Сталин в этой моей душевной травме разобрался, и чтобы я чего лишнего не написал, меня отравил, втихаря, и, будучи несостоявшимся святым отцом, меня отправить пытался в мир иной (потусторонний) без покаяния и отпущения грехов; то Бог распорядился иначе, и направил меня – православного по крещению, не в католическое чистилище и не в кромешный ад, а на Капри, для покаяния и очищения грехов, и мольбах о небесном рае, поскольку здесь бесплотность моя не даёт возможность удовлетворить мне мои желания, а соблазны здесь велики и мучительны! Правда, вот завидно мне белой завистью, что самоубийцу Серёгу Есенина, если ангелы не врут, Господь отправил в небесный рай! Из-за бережного отношения Есенина к зверью, как братьям нашим меньшим и тварям Божьим, за поэта ходатайствовал перед Господом Богом католический святой Франциск Ассизский, они с Есениным в духовном родстве, а также за него ходатайствовал перед Господом Богом и, близкий Сергею по духу, православный святой Серафим Саровский! А ведь ещё в четырнадцатом Есенин утверждал: