Я ее проигнорировала, схватив салфетку и накидывая ее на клетку:
– Как ты мог притащить Черчиля сюда и не накрыть тряпочкой клетку. Он же все видел!
– Вы, извращенцы психованные! – Выдала девица и побежала к дверям, прижима к груди блузку.
Саймон не сильно расстроился, ну или меня позлить ему хотелось больше:
– Мне нравится, когда эта тварь смотрит, – выдал он.
Ответить я не успела, девица вернулась: – Как я попаду домой!? Там дождь!
– Оставайся уже тут, мы уходим, – сказала я, хватая клетку с питомцем.
В машину садилась не имея никакого представления куда теперь ехать. Ближайший дом – это коттедж Стейси, но она вряд ли меня пустит, особенно с хомячком. Я повернулась к клетке с Черчиллем, которую поставила не переднее пассажирское сиденье:
– Бедняжка мой! Я представляю, какой шок увидеть этих животных на диване! Лучше бы ты выбрался из клетки и укусил этого извращенца за извращатель. – Я сунула палец между прутиков и Черчилль сразу схватил его обеими лапками. – Ладно, поищем где ночевать сегодня.
На самом деле вариантов нет: только к бабушке.
По трассе ехалось более менее хорошо, я даже разогналась не смотря на ливень. Но когда пришлось свернуть на проселочную дорогу и количество освещения сократилось до двух фар моего авто, пришлось чуть-чуть сбавить. Я конечно понимала, что в здравом уме никто не потащится в одиннадцать вечера в такой ливень по лесной дороге, но я побоялась, что Черчилля укачает, поскольку машину изрядно подкидывало на ухабах.
Я глянула на хомячка, который мужественно смотрел вперед, обхватив прутики клетки лапками:
– Знаю, дорогой, но надо потерпеть, еще не скоро, к часу наверно только приедем.
На дорогу я посмотрела уже поздно, когда огромный пес был буквально в метре от меня.
Я дала по тормозам и выкрутила руль, но все равно осознала, что левым колесом прошлись по мягкому прежде чем влететь в дерево. При резком торможении ударилась головой о руль, вроде сознание не потеряла. В глазах потемнело видимо от страха. Дрожащей рукой я отстегнула ремень и распахнула дверь машины.
Господи! Пес лежал на дороге и да, я явно проехала по лапе, вокруг было кучи крови. Стирая с лица струи дождя вместе со слезами я доковыляла до животного. Наверно это все-таки волк, потому что как-то крупноват для собаки.
Положив одну руку на голову бедняге и вторую на большую лапу я прошептала:
– Я сейчас попробую что-нибудь сделать.
Видела я плохо из-за слёз и дождя, так что если кто-то из стаи захочет отомстить меня явно сожрут, причем Черчиллем закусят, потому что я дверь так и оставила открытой.
Лапка пса под моей рукой явно набирала силу. Я никогда так активно не молилась. С божией помощью или как, но животное открыло глаза и посмотрело на меня.
– Ты как? – Спросила я. – Болит, я знаю, но мы что-нибудь придумаем, только вот в машину надо вернуться и у бабушки мы тебе сварим снадобье.
Пёс заскулил.
– Не плачь. Вылечу! – Я попыталась продеть руки ему под туловище, но он вскочил на лапы. Вернее на три, потому что на раненую встать не смог, только пискнул.
– На ручки ко мне иди, я тебя донесу, – предложила, протягивая ладони.
Пёс помотал головой и я даже глаза протерла, испугавшись не показалось ли.
– Больно до машины-то идти будет, – пояснила я, указывая на авто.
– Нет. – Пёс опять помотал головой, а я потерла виски. Может я о руль сильнее ударилась, чем показалось сначала и у меня галлюцинации, не мог же он мне ответить.
