Будто в старой французской комедии, вся семья, облачённая в пижамы, домашние халаты и сорочки, собралась встречать милого родственника. Дед принялся всех разгонять и давать указания, особенно бабушке, Вере Зиновьевне.
– Зиновьевна, что стоишь? На стол накрывай!
– Да накрыто уже всё! Отпусти его, дай отдохнуть с дороги!
– А почему не позвонил? – кричала мать.
– Сына, привет! – дружелюбно сказал отец и помахал рукой в последнем ряду.
– Братец Кролик никак пожаловал. – язвил Максим.
– Позвоните Генриху! – кричала бабушка.
– Оставь дурака в покое! – не унимался дед.
Я не спешил распаковываться, а в общей суматохе прошёлся по дому проверить, не изменилось ли чего. Всё осталось, как прежде. И просторные спальни, и уютная гостиная, и богато-обставленная кухня, и не менее богатые погребки первого этажа, и моя маленькая комнатка, заваленная книгами. Только вот обои в коридоре изменились. Дед обнял меня за плечо и жестом представил косметический ремонт.
– Бабушка обои выбирала. – говорит мне. – Интересно так, да? Как в этом… Как хрен пойми где!
Но это всё была прелюдия перед общим застольем, какое они устроили на ночь глядя. Я ел, как вне себя. Я так соскучился по домашней еде, а тут на столе были и долма, и курочка, и свежий салатик. Что действительно умела Вера Зиновьевна, так это плевать на мою привычку не есть на ночь. Из всей этой безумной компашки, где каждый пытался узнать у меня любую мелочь моей жизни, в тот момент я симпатизировал только отцу, Дмитрию Сергеевичу, который смотрел на телефоне какое-то аниме, временами поглядывал на меня с улыбкой, а главное, не обременял меня лишними вопросами!
После застолья я принял душ и лёг в постель. Ах, какое блаженство – спать в родной постели! Смотреть на звёзды в окне. Вдыхать запах свежевыстиранного белья. Вспоминать, как когда-то лежал на этой кровати с симпатичной одноклассницей и пытался просунуть ей руку под майку, за что тут же получал по рукам. Сколько книг здесь было прочитано! Сколько судеб решено в страстных юношеских переписках! Сколько разврата здесь сбылось и сколько сексуальных фантазий так и не свершилось! По сравнению с другими спальнями, в моей комнате всегда было душно, но меня никогда это не напрягало; недостаток кислорода отключал мозг, не давал назойливым мыслям тревожить мой сон. Я надел наушники и включил Цоя. Где-то между строчками «Спокойного сна» и «Спокойная ночь» сознание покинуло меня, и я уснул.
Я никогда не устою от поездок, потому на следующее утро проснулся рано и чувствовал себя замечательно. Бабушка на кухне уже жарила гренки, но я подогрел долму (уж больно понравилась мне вчера). Её же выбрал и подошедший дед. Родители были уже на работе. Мы сидели за столом втроём. Бабушка всё расспрашивала, как мне живётся на чужбине. Дед смотрел криминальный сериал. Там двое бандитов положили оперативника в гроб и заколотили крышку.
– Батюшки! – воскликнула Вера Зиновьевна. – Они, что, его живьём хотят похоронить?!
– Да, неприятная ситуация. – согласился я.
На кухню зашёл Максим, одетый в костюм с галстуком-бабочкой. Я и забыл, что сегодня первое сентября. Максим переходит в выпускной класс. Я вспоминаю свои похождения в одиннадцатом классе. Максиму везёт. В его жизни наступает самое тяжёлое и одновременно самое счастливое время.
Мысли о брате наводили на меня тоску: я чувствовал себя виноватым, что не уделял ему должного внимания в детстве, и сейчас боялся, что мои потуги наладить с ним общение покажутся ему неестественными, боялся, он решит, что я проявляю братскую любовь лишь, чтобы оправдаться перед собственной совестью; хотя в этом была доля истины.
