Через боль, но на волю. Дневник матери - страница 12

У меня начали пропадать деньги. Подумать такое о сыне? Отношения всегда были нормальные, даже щепетильные с его стороны. Мне не хотелось думать такое и о Марии. Но прослеживалась четкая закономерность ее появлений дома и пропажи денег. Деньги пропадали странно: я откладывала сумму, необходимую в бизнесе для оплаты расходов, и из этой сумму исчезала какая-то неровная часть, словно кто-то впопыхах выхватил и убежал. Сначала я думала, что просчиталась, уронила, не доложила, забыла…

Дочь возмущенно отвергала разговоры на эту тему. Я прятала деньги по всем углам, перепрятывала, сама забывая, куда и сколько. Даже зная, что для наркоманов воровство – обычное дело, мне не хотелось верить, что моя дочь станет воровать у меня.

По законам детективного жанра я провела эксперимент, который убрал сомнения. Мы были в квартире вдвоем, моя комната рядом с ванной, где дочь что-то стирала. Я готовила на кухне в другом конце квартиры. В кармане сумки у меня лежала небольшая сумма. Что-то подсказало мне пойти и проверить, на месте ли деньги… Их не оказалось. Спокойно и настойчиво я потребовала у дочери вернуть деньги. Она плакала, обвиняла меня, что я ей не доверяю. Слез много, маска искренности и оскорбленности такая, что я даже начала сомневаться, но продолжала требовать возврата денег и убеждать, что если она вернет их, то отношения останутся нормальными. Она расплакалась и сказала, что у нее долги, требуют возврата с угрозами, и она их понемногу отдает, но сроки жмут. Ей не хочется жить, потому что страшно, деньги брали и тратили вместе с «другом», но он «отмораживается».

Ситуация, как ни странно, радовала. Она была переломной: у меня открылись глаза, и, как показало дальнейшее, она не смогла больше воровать, получилось лучше для обоих.

Ложь, воровство, лень, безволие, агрессия – это все присутствовало и вызывало мою взрывную, негативную реакцию: этого не может быть! Так не должно быть! Моя Машенька совершенно другая! Но такое поведение типично для всех наркоманов, и это результат уже сильно травмированной химическими веществами психики. Большого труда стоило понимание, что моя дочь больна, и относиться к ней надо как к больной, и необходимо ее лечить. Более того, если наркомания – это болезнь души и духа, значит, по-христиански будет правильным разделить грех – характеристики душевной и духовной болезни, и грешника – слабого и немощного человека, нуждающегося в твоей помощи. Когда мне удалось хоть в какой-то степени отделить грех от личности дочери, уровень моих претензий к ней снизился намного, я стала чувствовать к ней сострадание, нежность и любовь, даже если она вела себя как прежде.

Но понять, что твой ребенок болен – это только первый шаг, даже полшага. Что мы делаем, когда болеют наши близкие? Бросаемся их спасать, лечить, ищем докторов, лекарства. И в случае наркомании родители кидаются спасать: ищут способы лечения. Когда находят, не очень понимая, насколько оно может быть эффективным, уговаривают всеми правдами и неправдами, требуют, заставляют лечь в больницу или пойти в реабилитационный центр, строжайше контролируют раз, второй, третий…

Уходят годы, а близкий и родной человек падает все ниже и ниже, лишая сил, лишая средств.

Очень трудно признать нам, родителям, что главное условие излечения от наркомании – это желание самого больного. А если такого желания нет и наши доводы для него не убедительны? И когда появится это желание, и появится ли? И не будет ли поздно? Мы-то понимаем, что каждый день потребления – это разрушение здоровья и быстрый путь к смерти. Но опыт тех, кто вышел из этого ада говорит, что наркомана может остановить тюрьма, угроза смерти, или, что гораздо реже, гибель близкого человека. Наркоман должен достичь своего дна, на котором он осознает, где он и что с ним, и от которого, оттолкнувшись, он начнет подъем.