Через боль, но на волю. Дневник матери - страница 25

Ее состояние в первые два месяца было нервозное, и это понятно. В наших тюрьмах и следственных изоляторах (там, где человек еще не наказан и не обязательно будет наказан) нет практически никакой медицинской помощи: сам виноват, само пройдет. Ее состояние было бы нервозным даже без химической составляющей, когда понимаешь, что тебе светит по собственной вине лет шесть-семь, а кем и какими выходят через эти шесть-семь лет, она уже видела. Истерика следовала за истерикой: «Сделай что-нибудь, только чтобы этого не случилось!» Дочь хотела свободы, а я видела, что она, быстро деградирующая наркоманка, в условиях изоляции начала становиться сама собой. Реальная жизнь в тюрьме ее пугала, но это была уже жизнь, а не ежедневное самоубийство.

Четыре месяца в следственном изоляторе при вынужденном отказе от наркотиков – это слишком маленький срок, чтобы действительно одолеть свою страсть. Дочь кричала мне: «Нет! Нет! Ни за что и никогда!» Это радовало, ведь раньше она так не говорила. Когда человек кричит, припертый к стенке обстоятельствами, это очень плодотворное время для работы с душой, для психолога, например… Смешно! Психологом приходилось быть мне. Не имея ни опыта, ни особых знаний, только материнскую любовь и желание, чтобы излечение началось, я вела с дочерью долгие беседы. Не раз надзиратели заглядывали к нам в комнату для свиданий, удивляясь, почему мы то плачем, то хохочем. У нас в следственном изоляторе были замечательные встречи! Я выходила из тюрьмы счастливая, потому что опять могла общаться со своей любимой девочкой, а не монстром-наркоманкой.