Читать онлайн Дмитрий Деопик - История Древнего Востока

© Деопик Д. В., 2016

© Издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2016

1. Проблематика курса. 2. Аграрные гармонические и техногенные общества. 3. Хронология. 4. Особенности современной историографии

1. Проблематика курса. История создания мира и история народов и их государств есть везде, мифы и летописи тоже есть везде. Но история духовной борьбы, прозрений и заблуждений, нравственных побед и поражений людей и народов, движущаяся в одном направлении через определенный этап, к определенному завершению, т. е. «однонаправленная» и разделенная на отрезки, история духовной жизни, история веры – есть только у тех, кто почитает Новый Завет (и у тех, кто в той или иной степени принял европейско-христианскую модель истории, оставшись при своих верованиях, – у образованных гуманитариев всего мира). И попытки замены веры абстрактным гуманизмом и т. п. не изменили понимания истории. Лишь в конце XX в. отдельные публицисты постмодернистского толка пишут о «конце истории» сейчас; но их поддерживают немногие. И история такого типа есть именно у христиан, так как иудаисты (в отличие от древних израильтян) лишены были возможности писать летопись государства – они почти две тысячи лет его не имели, как и своей страны.

Летописи (из них и вышла современная история) всех народов – попытка систематизировать исторический, местный, опыт данного народа, то, как надо и как не надо поступать в «государственном масштабе». Но только у христиан в летописях есть и посюстороннее, и потустороннее, опыт общества соотносится с целями, со стремлением вести себя «по-божески», с борьбой с искушениями, со стремлением к реализации некоторых моральных норм, с успехами и поражениями людей и народов на пути следования им. Основное содержание христианских летописей и историй – опыт этого мира, но победа на том или этом этапе добрых или злых сил в человеке и в обществе – это основа, мерило ценностей. И само добро и зло в той или иной степени очевидно. Разумеется, можно встретить и у других народов текст: «Монарх был богобоязненный, и дела шли хорошо, а другой совершал ошибки (или злодеяния), и боги (Небо и т. п.) отвернулись от него и его народа». Почти все исповедуют основной принцип морали: не делай другому того, чего не хочешь для себя. Но это неполное сходство: мерило есть, а описания пути нет. Хотя он не везде очевиден и в христианской историографии.

История как наука в ее современном облике, когда почти все ученые занимаются отдельными проблемами, а общие истории пишут немногие, опираясь при этом не только на источники, но и на конкретные исследования других ученых, сложилась в Европе в общем в ХVII в. и распространилась там повсеместно в ХVIII в. В это время быстро росло и число документов – источников для истории, ширился информационный обмен, расцветало книгопечатание. Все это происходило на основе христианского летописания и с верой в существование определенного процесса, имеющего начало, кульминацию – приход Спасителя – и конец; процесс этот – борьба добра и зла в мире и в обществе, конец – Страшный Суд. Именно этого у других не было – а в христианском мире было и в богоборческие времена. Разумеется, узкие конкретные исследования обычно не содержат теории, но они из нее исходят, и рано или поздно их результаты (если ученый – профессионал) входят в общие истории.

Интересно, что не так давно весь мир читал произведение американского ученого Ф. Фукуямы о том, что история пришла к своему концу, историческое время остановилось, – очень естественная для постмодернистских историков вообще и для общественной мысли Дальнего Востока мысль, так как историописания в христианском смысле слова там и не было. А имеющий мировую известность С. Хантингтон, американский ученый, наоборот, утверждал, что мир ждет крупный кризис (очередной, т. е. тоже находящийся на некоторой оси).

Напомним, что Ветхий и Новый Завет – это история событий. Ветхий Завет – история сотворения мира, история праведников и их окружения, история избранного народа. Новый Завет – история прихода в мир Спасителя. При этом собственно история в Ветхом Завете (кроме рассказов об Иове, Эсфири, Юдифи, книг пророков) дается в общем плане, с малым количеством деталей (даже при описании деяний Моисея, правлений Давида и Соломона), а в Новом Завете – крупным планом. Сочетание двух этих планов и образует любой текст истории, написанной в христианском мире.

Данный курс по истории Древнего Востока несколько отличается от того, который читается в Московском университете или в педагогических институтах. Система приоритетов в нашем курсе не просто ориентирована на потребности Свято-Тихоновского университета – она должна также способствовать формированию несколько более сбалансированного, чем прежде, взгляда на историю Отечества, хотя, как вы понимаете, между концом истории Древнего мира и началом истории России лежат сотни лет.

В нем большее, чем обычно, внимание уделено верованиям и общественному устройству, а хозяйству – меньшее, поскольку последнее достаточно одинаково на обширных территориях и длительных отрезках времени. По этим же причинам подробнее сообщается о личностях монархов, поскольку они характеризуют общества, их породившие. Но при этом автор, в традициях византийской и русской историографии, не склонен идеализировать тех или иных правителей прошлого, поскольку «работа» царя, тем более языческого, – дело нередко во многом безнравственное. Важное дело оценки роли того или иного монарха или общественного деятеля базируется здесь не на спорной идее «общественного блага», так разно понимавшегося в разных странах и в разные эпохи, а на положении о том, что «душа человеческая – христианка» (Тертуллиан), и люди в общем-то в сфере общественных дел и политики в этом грешном мире руководствовались схожими понятиями морали о том, что хорошо и что плохо. В сфере духовной жизни этого недостаточно, разумеется, а вот в сравнительно простом деле оценки монарха либо той или иной политики – достаточно (оценка дается, как правило, после смерти монарха или смены династии).

Необходимо остановиться и на популярном в последние полтора века понятии «прогресса» (и схожих с ним понятиях). Надо помнить, что жизненный уровень конкретного человека в принципе всегда оставался одинаковым (порой 100–200 лет один народ жил богаче других, но это всегда проходило). Росло лишь число людей в неизменных условиях планеты. И для обеспечения пропитания все большего числа людей усложнялись технологии, производства, ширились и усложнялись инфраструктуры, а для того чтобы они (люди) особенно друг друга не обижали и не стесняли, усложнялось общественное устройство (социальная структура). Вот в этих двух сферах и наблюдается бесспорный прогресс. В духовной же жизни, а также в искусстве, литературе, где росло число разновидностей (тоже вид усложнения), качественный рост проследить не удается. Это хорошо видно и в литературе, и в искусстве, и в музыке последних веков или тысячелетий. Естественно, у разных народов перечисленные сферы достаточно различны, но тем более выстроить их в ряд постепенного совершенствования невозможно.

Основная масса учебников и научных монографий ориентирована прежде всего на историю Месопотамии и Египта – двух наиболее богатых источниками, но относительно поздних и, главное, ярко выраженных вторичных и не самых многочисленных, поэтому не самых типичных обществ древности. Об остальном же мире говорится, если остается место для изложения; это – искажение истории. Чем подробнее книга – подразумеваются не только учебники, но и большие, многотомные монографии, – тем это искажение слабее; но чем короче изложение, тем меньше остается места для рассказа об истории других обществ Древнего мира – не менее важных по значению для нас (т. е. похожих в той или иной сферах на разновидности современных обществ). В результате по сложившейся западноевропейской традиции основу древней истории составляют два самых молодых и, особенно на ее ранних этапах, менее творческих общества: шумеров (а также сменивших их восточных семитов Месопотамии) и египтян в долине Нила. А ведь они представляют лишь один из всегда существовавших типов больших государственных сообществ.

2. Аграрные гармонические и техногенные общества. Уже в 3-м тыс. до Р.Х. выделяются два типа обществ: гармонические, существовавшие издавна, их всегда большинство, и техногенные, появившиеся только в этом тысячелетии, их всегда меньшинство. Наиболее изученные гармонические общества располагались на Плодородной дуге, т. е. в Восточном Средиземноморье без Нижней и Средней Месопотамии (последние – это собственно Двуречье) и без долины Нила. Разумеется, они тогда были везде на земном шаре, но наиболее изучены здесь. Плодородная дуга берет начало в Эламе к северу от Двуречья и идет по предгорьям на запад к северу от Тигра до р. Хабур, где начинается Верхняя Месопотамия, включаемая в Плодородную дугу, как и верховья Евфрата (сюда же входит юго-восточная часть Малой Азии); далее дуга идет на юг, вплоть до Святой Земли включительно (см. карту № 1). Здесь на протяжении 9—5-го тыс. до Р.Х. существовали общества, в которых быстрее, чем в остальных, развивались социальные структуры, технологии, а где-то и города. А вокруг в эти тысячелетия – ничего похожего, хотя люди уже распространились везде. Вместе с тем для Плодородной дуги нехарактерны быстрые технологические рывки, неожиданные технологические взрывы, вспышки потребления выше средних норм, сложные социальные структуры и системы производства. Это аграрные гармонические общества, предгосударственные и государственные, для которых преодоление природы за счет интенсивного технологического развития и резкого ускорения социального прогресса не было источником существования.

А вот те вторичные общества, которые возникли позднее близ концов Плодородной дуги ландшафтно иных в Месопотамии и Египте, к концу 4-го тыс. до Р.Х., на базе достижений населения Плодородной дуги и его ближайших соседей к северу и северо-востоку, почти ничего «крупного» вначале не придумали, но быстро стали налаживать высокоэффективное сельскохозяйственное производство, создав большие ирригационные системы (орошение выдумали не они). Там на плодородных землях долин больших рек (не эксплуатировавшихся эффективно до выхода гармонических обществ соседних областей на достаточно высокий уровень, технологический и социальный) начался быстрый прирост населения, а как следствие с 4-го тыс. приблизительно существенно выросла его плотность и возникли более сложные социальные структуры. Эти аграрные техногенные общества, менее зависевшие от природы и от гармонии с ней, оказались склонны обожествлять сами себя, так как уже своим возникновением они целиком были обязаны производственной деятельности человека. В целом человеческое общество все более преобразует природу, но степень влияния этих преобразований на разные народы по-прежнему различна, и оба описываемые типа обществ сохраняются. Эти два типа мы видим позднее в Средиземноморье, в Европе, и вообще в Евразии, и в Америке до сего дня.

Существовали две области древних аграрных гармонических обществ: а) по предгорьям и низким плоскогорьям Плодородной дуги располагались самые высокоорганизованные общества, в которых доминировало земледелие, а скотоводство играло меньшую роль; б) внутреннюю же, восточную часть дуги занимали народы несколько иного склада, жившие в условиях, близких к степным; они тоже земледельческие, но с бóльшим удельным весом скотоводства, с более поздним городским развитием, менее высокой плотностью населения. Гармонические общества второй области, менее, чем первой, были склонны к быстрому технологическому и социальному развитию; но при этом они были тесно связаны с населением первой области. Первые существовали и социально эволюционировали в 9–7-е тыс. до Р.Х. как наиболее развитые; с 7-го тыс. до Р.Х. к ним добавились народы востока Малой Азии и Средней Месопотамии.