– Мира, нам нужны низкочастотные виды, безличностные. Это гарантия сильной расы, которая не будет подвержена эпидемиям, войнам.
– Это роботы! Ты это понимаешь? Ты сейчас выполняешь функцию Бога! Кто дал тебе право решать, кому жить, а кому умирать?! – я перешла на крик, а Эрджо смотрел на меня изумлённым взглядом, будто я его ругаю за то, что он кошку наказал.
– Ты забыла теорию Дарвина? Выживает сильнейший! Пойми ты уже! Совсем скоро в них будет человеческого больше, чем искусственного. В этом и есть суть всего!
– В твоём случае выживает тупейший! – мы услышали шаги вдалеке. Пришла девушка – представитель той самой низкочастотной расы, она вытаскивала боксы с эмбрионами и укладывала их на длинный стол с колёсиками. Затем выкатила этот стол из лаборатории. Утилизация…
– Придёт время, и ты поймёшь, что я прав. Я не выполняю функцию Бога, как ты выразилась. Я лишь посвятил всю свою жизнь тому, чтобы сделать мир лучше. У каждого свои методы, я убиваю особи, Мира! Ни одна мать не плачет над смертью ребёнка, потому что у них нет матерей. Мать – самое уязвлённое существо. Я решил эту проблему. Что в этом плохого? – в его глазах читались уверенность и непоколебимость в своих действиях, а я вдруг вспомнила свою дочь… Он прав, мать – самое уязвлённое существо…
– Я хочу выйти отсюда.
Несмотря на то, что я не сторонник всего того, что делает Эрджо, покидать 2075 год я пока не хотела. Я была уверена, что ещё не всё увидела. На следующий день я проснулась и услышала крики Эрджо. Выйдя из комнаты, я вошла в помещение и увидела, как Эрджо безжалостно громит результаты своего труда.
– Эрджо, ты что творишь? Прекрати! – я пыталась оттащить его от столов, где находились пробирки, которые он швырял на пол в приступе гнева.
– Уйди! Не мешай мне! Пошла вон! Это из-за тебя всё пошло не так! Как только ты появилась…, – он схватился за голову и заплакал.
– Эрджо… Если ты уничтожаешь их, то нужно уничтожать всех, весь лагерь, – я подошла к нему и старалась говорить спокойным и мягким голосом.
– Я не понимаю, что с ними происходит. Они не доживают до нужного периода, мы получаем сигнал о браке! Много сигналов! Потребуется ещё несколько месяцев для того, чтобы поместить новые эмбрионы в бокс.
– Давай вместе попытаемся разобраться. Предлагаю провести вскрытие!
– Что, прости? Вскрытие?
– Да. Самое настоящее вскрытие. У вас в этом времени перчатки и антисептики есть? – спросила с улыбкой, чтобы ободрить его.
Но, не дождавшись ответа, я поняла, что сказала глупость. Я вышла из помещения и вернулась с каталкой, на которой лежали четыре эмбриона: два взорвавшихся и два здоровых.
– Ты хочешь всех четверых?! – спросил ошарашенно Эрджо.
– Пока да. Надеюсь, их хватит, чтобы понять, в чём дело.
Я принялась за первого взорвавшегося эмбриона, посекционно разрезав его. Наличие повреждений кожи, отёков, ран, я не заметила. Цвет кожи тоже был в норме для детёныша. Наверное, мне было бы не по себе проводить вскрытие человеческому детёнышу, но тут всё иначе, ведь у меня нет сострадания или симпатии к ним. После вскрытия грудной полости и осмотра, мы извлекли внутренние органы, поместив их на стол, стоящий рядом. После снятия скальпа, мы извлекли мозг из черепа и положили на тот же стол, где и остальные органы.
– Эрджо, обрати внимание, мозг суше, чем должен быть.
– Вижу.
Мы не стали зашивать тело, так как оно всё равно утиль. Далее мы вскрыли остальных эмбрионов. Когда все органы лежали на столе, мы принялись изучать их.
