– Я! – Хью резко выпрямился. – Почему я?
– Одним из людей, находившихся в комнате, был интересный парень, известный как Флэш Джим. Он взломщик с неплохой репутацией, хотя вполне готов взяться за любую доходную работу. И когда МакАйвер, придя в себя этим утром, разыскал Флэша Джима в одном из его убежищ, у него сложилось впечатление, что люди, которые усыпили его и других полицейских хлороформом, были приятелями Флэша Джима. Но после разговора с ним его мнение изменилось. Все, что Флэш Джим мог сказать ему – что прошлой ночью он и несколько друзей обсуждали дела в том доме. Он не пытался это отрицать. Далее он рассказал, что внезапно комната наполнилась мужчинами в масках, и его вырубили, стукнув по затылку. После этого, по-видимому, его успокоили, дав понюхать хлороформ, и следующее, что он помнит, как полицейский разбудил его ботинком на… – Сэр Брайан сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного – на Пикадилли серкус.
– Боже мой! – ошеломленно произнес Хью. – Тогда той пташкой, которую я видел прошлой ночью спящей на тротуаре, был Флэш Джим.
– Именно так, – ответил сэр Брайан. – Но что гораздо важнее, старина, так это то, что две пташки в машине, о которых ты говоришь, что смог бы их узнать, – это двое мужчин в масках, которые сначала уложили МакАйвера, а затем окружили Флэша Джима и его приятелей в доме.
– Но зачем им это надо было? – недоуменно спросил Хью.
– Именно это мы и хотим выяснить, – ответил сэр Брайан. – Насколько можно судить на данный момент, они не являются преступниками в общепринятом смысле этого слова. Они выпороли двух мужчин, которые были там прошлой ночью, а в Англии нет двух мужчин, которые бы более заслуживали порки. Они похитили еще двоих, одного из которых мы разыскиваем. Затем они закончили дело, высадив Флэша Джима, как я уже говорил, отпустили остальных и привезли МакАйвера и всех его людей обратно к дому МакАйвера, где оставили их остывать на тротуаре.
На мгновение воцарилась тишина, а затем Хью затрясся от смеха.
– Абсолютно бесподобно! – пробормотал он, когда снова смог говорить. – У старины Элджи лопнет кровеносный сосуд, когда я скажу ему: «Элджи, помнишь Тамкинса, не так ли – ту пташку в очках с забавным лицом?»
Инспектор МакАйвер насупился. Все это время он сомневался в разумности введения Драммонда в курс дела, и теперь он чувствовал: его опасения подтвердились. Стоит ли, черт возьми, ожидать, что столь очевидный осел окажет хоть малейшую помощь? И теперь его хриплое веселье показалось ему совершенно неприличным. Но шеф настаивал: ответственность лежит на нем. Одно было ясно наверняка, мрачно размышлял МакАйвер: Элджи, кем бы он ни был, будет не единственным, кому представится привилегия порвать кровеносный сосуд. Очень скоро история станет достоянием всего Лондона – а может, и попадет в газеты. МакАйвер особенно не хотел, чтобы последнее произошло. Однако в следующее мгновение сэр Брайан развеял некоторые из его наихудших страхов.
– Ни при каких обстоятельствах, Хью, – серьезно заметил он, – Элджи нельзя давать шанса порвать какой-либо кровеносный сосуд. Ты понимаешь, что я имею в виду. То, что я сказал сегодня днем, предназначено только для тебя – и ни для кого другого. Мы знаем об этом, Флэш Джим и Компания знают об этом.
– И веселые старые спортсмены в масках знают это, – сказал Хью.
– Верно, – заметил сэр Брайан. – И это уже чертовски много людей. Мы больше никого не хотим.
