Черная царевна - страница 16

…Мужчина средних лет, в сером сюртуке, на носу пенсне в серебряной оправе. Доктор? Он светит в глаза фонариком.

– Вы как себя чувствуете, панночка? Можете говорить?

Надя хочет ответить, но не получается. Губы словно запечатаны. Она пробует покачать головой и начинает снова проваливаться в темноту.

– Оглушило взрывом, ваше высочество, – поясняет кому-то доктор. – Дайте ей пару дней…

Надя открыла глаза. Ночь. Она в комнате одна.

Царевна села на кровати, прислушалась к себе. Руки перебинтованы, ноги перебинтованы, больно, но можно терпеть. Темно. Под потолком блестела в полутьме лампа-кровавка. Надя хотела бы зажечь свет, да не знала слов. Этим молитвам ее не учили.

Она осторожно поднялась с кровати и подошла к окну.

Ушла за крыши домов луна, готовясь к рассвету, но на улице светло. Словно кто-то набросил на лампу голубой платок. Свет призрачный и мягкий, звезд не видно. Улица за окном чистая, пустая и безлюдная. Напротив ломаная линия домов с темными окнами. Нижние этажи каменные, верхние – кирпичные. Это Серединный город.

Царевна вернулась в кровать.

Она хотела позвать кого-то из слуг, но губы размыкались, а слова оставались в горле.

Где отец? А пани Ожина? Живы ли? Что случилось во дворце? О ком кричали люди? О ней? О Наде? Она не заслужила таких слов!

«Завтра. Разберусь во всем завтра».

Утро не принесло ответов. Наде, по заказу ее спасителя, доставили из магазина готовое платье, новые чулки и туфли. Приходил доктор и снова осматривал ее. Потом пришел светловолосый юноша в сопровождении двоих телохранителей.

– Я понимаю, что вы не можете отвечать мне, госпожа, – сказал он с легким южным акцентом, – но нам придется поговорить.

Один из телохранителей придвинул к кровати стул, второй поставил на него чернильницу и положил лист бумаги.

– Как я понимаю, вы были гостьей на балу, а значит, вы – девушка грамотная. Я буду задавать вопросы, а вы отвечайте.

Он показал на бумагу и помолчал, ожидая ответа. Надя утвердительно кивнула. Юноша улыбнулся.

– Сначала представлюсь. Меня зовут Елисей Моринденизский. Как зовут вас, госпожа?

Царевна взяла в руки перо и помедлила. Что писать? Правду? Солгать? Елисей отнесет записку в полицию, и там быстро выяснят, что девушки с выдуманным именем на балу не было. Что делать?

«Я не знаю».

– Откуда вы?

«Не знаю. Темно в голове».

Не могла она рассказать ему правду. И врать не могла: он точно поймает на лжи!

Но ее уклончивость не принесла облегчения – Елисей не верил ей. Надя видела это по его глазам, но укорить ее было не в чем. Он досадливо хмурился. Надя прикусила язык так, что на глазах выступили слезы. Королевич тяжело вздохнул и отвел взгляд.

– Доктор говорил, что вас сильно оглушило взрывом. Это пройдет. Отдыхайте пока. Если что вспомните – скажите.

Надя кивнула, вытерла глаза.

Вскоре пришла сиделка. Елисей нанял женщину грамотную, с ней можно было поговорить, расспросить про дела во дворце. Маруся сначала понравилась Наде. Маленькая, подвижная, как ящерица, словоохотливая и приветливая, она много улыбалась и много говорила.

– Царь? В порядке он. Жив-здоров. И царица, и царевна. Все внизу были, когда рвануло. Знаете, панночка, жаль тех, кто помер там, жаль, да только все к тому шло. Гору выскребли, шахты закрыли, люди который месяц без работы, без денег сидят. Кто мог – на юг подался, да сколько осталось? Старики, бабы… Марку поклоны бьют, да не помогает. И не поможет, попомните мои слова! Пока в нашем городе Проклятая сидит, ни один бог нам не поможет. Чего ж хотел государь? Надо было черную девку сразу из города гнать, как родилась.