Они подошли к кирпичному зданию, и охотник дважды громко постучал в дверь. Открыли не сразу. Старик, появившийся на пороге, на стражника похож не был. В плешивой шубе поверх исподнего и в сапогах на босу ногу. Смерив их сердитым взглядом, сторож плюнул себе под ноги и выругался.
– Чего вам?
– Запускай лифт.
– Сдурел, парень?! Ночь на дворе. Ты охотник, что ль? Девку пошто с собой тянешь?
– Жена, пан лифтер. В городе нынче тревожно. Пусть со мной в лесу поживет.
Роджер улыбнулся. Улыбка у него была легкая, приятная. Хорошая улыбка. Лицо сразу другим стало.
Старик, близоруко щурясь, посмотрел на Надю.
– Правда, што ль, твой муж?
Царевна растерялась, кивнула, чувствуя себя неловко.
– Ну что ж. – Старик посторонился, пропуская их в помещение лифта. – И то, верно. Неспокойно нынче в городе. Ждать беды от Проклятой…
Надя смотрела под ноги.
Старик провел их по длинному узкому коридору, в конце которого были две окованные железом двери. Сторож открыл висящий на стене шкаф и потянул какие-то рычаги. За стеной справа задребезжало железо, а потом раскатисто заурчал мотор. Старик повозился с замками и пропустил их в темную холодную комнату. Над дверью замигала и загорелась оранжевым светом единственная лампа-кровавка. Надя огляделась.
Лифт оказался большой железной клеткой. Роджер закрыл за ними внутреннюю дверь, старик со скрежетом – наружную, и лифт, отряхнувшись как старый пес, поехал вниз.
Стены комнаты ушли вверх, и лифт пошел между порыжевшими металлическими опорами вниз. Ветер ударил в клетку, пронзил ее сквозь прутья тысячью острых сквозняков. Надя с тревогой подумала об Эоле. Даже оглянулась украдкой, но зловредный бог не появился. Тогда она прижалась лбом к прутьям клетки и посмотрела вниз.
Внизу темнела земля. Тлели костры у огородов, там, где днем жгли сухую траву. Далеко слева выныривала из подземного русла река Вена, бурлила на горных порогах, отражая тусклый звездный свет, и Надя вдруг почувствовала, что действительно покидает Варту. Радости не испытала.
– Передумай! – словно услышав ее мысли, неожиданно нарушил молчание Роджер. – Я снова верну тебя в башню, и никто не узнает о нашей прогулке.
– Нет.
– Я ждал, что ты остановишься сама, но, похоже, тебе не рассказали…
– О чем?
– Горожане не любят тебя, но этот побег многих обречет на смерть.
Надя обернулась к охотнику, прижалась спиной к прутьям клетки.
– Не понимаю, о чем вы!
– Варта – нищий город. Гора внутри опустела, еды не хватает. Последние десять лет ты была единственным товаром и единственным преимуществом.
– Я?
– Ты – живое проклятие, девочка. Единственная чародейка Яблоневого Края.
– Чародейка? Я?!
– Да.
Она улыбнулась, но охотник не шутил. Улыбка медленно сползла с ее губ.
– Вы серьезно?
Роджер кивнул. Царевна подалась вперед, заговорила сбивчиво:
– Вы ведь разумный человек, Роджер! Как вы можете верить в подобные сказки?!
– Это правда.
Надя от возмущения не нашлась, что возразить. Лифт медленно полз вниз. На опоре светились тусклые кровавки. Их свет, попадая в клетку, расчерчивал пол тенями решеток, совсем не разгоняя тьму. Надя не видела глаз Роджера, но чувствовала его взгляд.
– От рождения ты обещана Анку, богу-смерти. Это не выдумка, девочка, в любую минуту он может прийти и потребовать обещанное. Тогда ни человек, ни бог не смогут тебя отстоять. Именно поэтому ты все еще жива. Чародеи умирают в младенчестве, но не ты.
