Ночь сгущалась, и полоса заката исчезла, соединив чернотой небо и горы. Из моря поднимался Тур, сверкая серебряными рогами, и разгорался всё ярче, а за ним Лучница, гордо вскинув голову. Хотя здесь, на Побережье, звезды не такие яркие — в воздухе слишком много влаги.
Дорогу на юг преградили ворота, Кэтриона достала медальон:
— Именем Ирдиона, — и для неё открыли боковую дверь.
Она плотнее запахнулась плащ. Спасибо псу, на чьей лошади она сейчас едет, скатанный валиком плащ был приторочен к седлу — не стоит стражам видеть её разодранную и залитую кровью рубаху.
…сто двадцать шесть, сто двадцать семь…
За воротами дорога пошла вдоль берега между редких кустов олеандра, и хотя и было темно, но тут едва ли заплутаешь.
Ногу свело судорогой. Видно, прыжок со стены вышел неудачным, да ещё тот удар стулом по бедру. Хотелось пить, губы пересохли. Надо бы остановиться, перевязать рану на плече, остановить кровь и отдохнуть, но Кэтриона понимала, что, если слезет с лошади, обратно может уже и не взобраться. До Ирдиона от Рокны сорок квардов, конь под ней хороший, свежий, видно овса для него не жалели, так что к утру она доберется до крепости. Главное не заснуть, не потерять сознание, не упасть с лошади и не провалиться в Дэйю. Оттуда она уже не сможет вернуться сама.
Голова кружилась, и темнота вспыхивала перед глазами разноцветными пятнами.
— Ну что, дружок, погнали? — прошептала она, намотала повод на здоровую руку и пришпорила коня.
…сто девяносто восемь, сто девяносто девять…
Её путь лежал на юг от Рокны, к самой оконечности полуострова, где, врезавшись в море каменной грудью, стоит одинокая скала, вокруг которой раскинулся город-крепость.
Для того, кто впервые видит Ирдион, он кажется красивым...
Он неприступен. Обнесен высокими каменными стенами вдоль всей береговой линии, а узкий перешеек, соединяющий его с большой землей, перегорожен массивными воротами. Каменные башни — пилоны, с золочеными соколами, а над ними девиз Ордена, высеченный в граните: «Без любви, без жалости, без страха».
За стеной в Первом круге живут ремесленники и их семьи. Кругом кузницы, мастерские и большой базар с лавками, где под белыми шатрами продается серебряная посуда, украшения и оружие. Ирдион славится лучшими мечами и кинжалами. И женскими серьгами из золота. Браслетами изящной тонкой работы, огромными медными котлами и кувшинами с узорами из лотосов и цапель. Ещё подносами, кольцами, чеканными картинами — мастера Ирдиона известны далеко за пределами Коринтии.
А на вершине скалы, точно молчаливый страж, взирает на город прекрасный Храм с множеством башен, и сад, каких нет больше нигде в мире.
…двести тридцать два, двести тридцать три…
Во Втором круге живут послушники. Те, кто принес клятву о служении Ордену. Здесь они тренируются и проходят обучение, и повсюду их кельи, налепленные к скале, словно соты в улье: ниша в стене, кровать, стул, и маленькое окошко, выходящее на бесконечную морскую гладь.
…двести восемьдесят девять, двести девяносто…
Каждое утро послушника в Ордене начинается у подножья горы. Возле колодца. В кувшин наливают воду, ставят на голову послушнику и завязывают ему глаза. А дальше — триста пятьдесят восемь ступеней, вырубленных по краю скалы, которые ведут наверх. Ступеней таких коротких и узких, что еле разойдутся два человека, плотно прижавшись друг другу. А внизу камни. И море. И впереди идет кто-то такой же с кувшином и завязанными глазами. И позади. Длинная вереница детей с кувшинами, чтобы напоить прекрасный сад.
