Но вот что любопытно: поляки, выдвигая ультиматум 30 сентября, наглели при полной поддержке немцев. 1 октября 1938 года польский посол в Берлине сообщил в Варшаву о своих встречах с руководством рейха (Риббентропом и Герингом):
«Затем он (Риббентроп – И. Д., В. С.) изложил позицию правительства рейха… он заявляет следующее:
1. В случае польско-чешского вооружённого конфликта правительство Германии сохранит по отношению к Польше доброжелательную позицию.
2. В случае польско-советского конфликта правительство Германии займёт по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную. При этом он дал ясно понять, что правительство Германии оказало бы помощь.
Затем я был приглашён к генерал-фельдмаршалу Герингу… он особо подчеркнул, в случае советско-польского конфликта польское правительство могло бы рассчитывать на помощь со стороны германского правительства. Совершенно невероятно, чтобы рейх мог не помочь Польше в её борьбе с Советами.
…Во второй половине дня Риббентроп сообщил мне, что канцлер сегодня во время завтрака в своём окружении дал высокую оценку политики Польши.
Я должен отметить, что наш шаг был признан здесь как выражение большой силы и самостоятельных действий, что является верной гарантией наших хороших отношений с правительством рейха (выделено нами – И. Д., В. С.)» [58; 87-88].
В Польше присоединение Тешинской области рассматривалось как национальный триумф. Ю. Бек был награждён орденом Белого орла. Благодарная польская интеллигенция поднесла ему звание почётного доктора Варшавского и Львовского университетов [63; 140-141]. Пресса «захлёбывалась» от восторга. Вот что писала, например, в эти дни «Газета Польска»: «… открытая перед нами дорога к державной, руководящей роли в нашей части Европы требует в ближайшее время огромных усилий и разрешения неимоверно трудных задач» [63; 141].
Очень показательные слова. Присоединение Тешина – не просто реванш. Это важная веха на пути к руководящей роли в Восточной Европе. Вот к чему стремилась в тот момент Польша.
Поэтому не приходится удивляться, что на «достигнутом» поляки не успокоились. Когда в середине марта 1939 года немцы оккупировали оставшуюся часть Чехословакии, они вынуждены были принять против поляков кое-какие шаги, потому что те вознамерились «хапнуть» ещё и металлургические предприятия в Моравско-Остравском выступе. Как вспоминал фельдмаршал Кейтель:
«Ещё вечером 14 марта личный полк СС Гитлера вторгся в Моравско-Остравский выступ, чтобы заранее обезопасить витковицкие металлургические заводы от захвата поляками»[58; 83].
Операцию по оккупации Чехословакии немцы вообще-то начали 15 марта. Но в указанном регионе стали действовать ещё 14-го числа по причине польских «больших аппетитов». Кстати, немцы передали полякам, по их настоянию, город Богумин, находившийся в Тешинской области, но остававшийся после её отторжения поляками в Чехословакии [58; 83].
Теперь посмотрите, Польша и Германия не имели никаких явных официальных союзных договоров. Но как согласованно они действовали. В пору бы поговорить о наличии незавершённого германо-польского военно-политического союза. Но почему-то полякам в вину этого никто не ставит. Как же! Ведь Польша – «несчастная жертва».
1939 год, который ознаменовался нападением немцев на Польшу, начинался для Варшавы вполне успешно. Столь выгодная «трогательная» дружба с Гитлером продолжалась. Вот запись бесед Риббентропа с Беком, происходивших в январе 1939 года. Записи сделаны самим Риббентропом:
