Черная тарелка - страница 7

– Тебя забыли спросить! Чем языком чесать, делом бы занялся. Пустобрех! Иди сюда, вон сколько конфорок свободных… – По толпе пробежал хохоток.

Откуда ни возьмись, появились телекамеры, нацелились на Красноперского, заставили его снисходительно заулыбаться и подойти к плите. За ним потянулись коммуняки и невесты. А Клава уже маслила нанизанной на вилку сырой картофелиной свои сковородки, из половника лила на них тесто, неуловимым движением переворачивала очередной блин, сгружала готовые, щедро промасленные кружевные диски на большое блюдо. Красноперский с пришедшими ему на помощь охранниками и другие наши конкуренты только разбирались со сковородами и прочими блинными причиндалами, только открывали приготовленные в соседнем сокольническом кафе кастрюли с тестом, а наша стопка блинов уже достигла едва ли не полуметра. Последнев и Горский разливали ледяную «Эро» в бумажные стаканчики, Сережа бросал по два блина на картонные тарелочки, и все это прямиком отправлялось в тянущиеся снизу руки. И не было давки, люди терпеливо дожидались своей порции и, получив ее, отходили, чтобы спокойно хлопнуть стаканчик экологически чистой водочки и заесть ее неостывшими Клавиными блинками. А Клава, жонглируя у плиты, сыпала невесть откуда взявшимися у нее прибаутками вроде «блин – не клин, брюха не расколет». Она давно уже расстегнула дубленку, сбросила платок и, простоволосая, румяная от легкого морозца и жара плиты, была потрясающе хороша собой. Ох, как я ее хотел!

Похоже, не я один. Из толпы ей кричали слегка подвыпившие мужички. А она в ответ на их сальности похохатывала, шутя замахивалась на нахалов половником и пекла, пекла, пекла…

Наша команда успела ублажить масляничным угощением с полсотни гостей, когда на сковородке Красноперского появилась первая толстая лепешка. Народный трибун неловко подкинул ее на сковороде и угрюмо изрек банальнейшее из банального:

– Первый блин комом.

– У тебя и второй, и десятый будут комом. Однозначно! – озорно передразнила его Клава, и тот не нашел ничего ответить.

Вечером мы с Клавой смотрели теленовости. Естественно, в постели.

Блинную акцию дали по всем каналам. Где совсем коротко, где подробнее. Но героями всех сюжетов были Клава и Владлен Красноперский. И по всем каналам прозвучал их обмен репликами насчет блина комом, с Клавиным «однозначно!».

Клава впервые в жизни увидела себя на телеэкране и осталась собой вполне довольна, хотя некоторые кадры ее изрядно смутили. Когда она, расстегнутая, расхристанная, склонялась над плитой, о наличии большой белой груди не нужно было и гадать.

– Господи, все наружу! – прижимаясь ко мне, причитала Клава. – Ой, стыдоба! Что же ты мне не сказал? Я бы прикрылась…

Я как мог успокаивал подругу: во-первых, не так уж и много она показала телезрителям, самую малость, мыто знаем, сколько осталось непоказанным, а во-вторых, показанного стыдиться не следует, им гордиться надо. И гладил эту гордость нашу, и, как пишут в дурных романах, осыпал ее поцелуями. Постепенно Клава успокоилась. Она, бедняжка, не ведала, что совсем скоро, через пару недель ей предстояло прилюдно растелешиться куда больше, чем сегодня.

С честью выдержав первое испытание, выполнив первое серьезное задание партии, моя Клава вскорости получило второе, причем не менее сложное. Узнали мы о нем…

Извините за то, что в моем повествовании все мало-мальски значимые события начинаются в постели. И пожалуйста, не воспринимайте это как вечную сексуальную озабоченность автора. Просто так было на самом деле. Наверное, потому, что мы с Клавой в те дни и впрямь много времени проводили в этом месте.