– Граф Чернобуров, – произнёс он, едва разжимая губы. – Я барон Евгений Сплюшкин.
Он был очень похож на отца. Перед глазами так и встало окровавленное и застывшее лицо старого барона.
– Приятно познакомиться, ваше благородие. Надеюсь, вы хотите сдаться?
Евгений молча кивнул, не спуская с меня глаз. Его взгляд горел от злобы и ненависти.
– Не надо так смотреть, ваше благородие, – жёстко произнёс я, глядя в ответ. – Я понимаю, вы рассержены за смерть отца и брата. Но это война, которую, к слову, начали вы. Мой союзник – барон Иволгин также был убит.
– Я знаю, – обронил Евгений.
– Тогда умерьте свой пыл и прикажите принести бумагу. Я хочу немедленно получить акт о капитуляции.
В скором времени я забрал свою копию документа – все условия сдачи мы не обговорили, этот вопрос оставался открытым. Но сам факт того, что Сплюшкины поднимали белый флаг, был закреплён официально, подписью и печатью новоявленного барона.
Я приказал Молчанову свернуться, перегруппироваться, но остаться в боевой готовности.
– Встаньте в прямой досягаемости казарм Шершневых, – сказал я Владиславу. – Как знать, насколько удачно сложится разговор с графом. Возможно, придётся ещё немного пострелять, прежде чем мы придём к соглашению. Я собираюсь выставить очень жёсткие условия мира.
– Так точно, ваше сиятельство, – козырнул богатырь.
Я позвонил Мокрухе и сказал, что граф готов сдаться, но заложников надо ещё какое-то время придержать. Убедился, что с ними всё в порядке, включая роженицу и младенца – к слову, она оказалась младшей женой Шершнева, а не дочерью, как я подумал.
Отправился домой, где встретился со всеми близкими. Женщины расплакались, когда увидели меня грязного, в местами порванном и закопчённом комбинезоне. Но я был в полном порядке, хотя требовался отдых.
Аллочка у всех на глазах крепко обняла меня и поцеловала в щеку. Чем вызвала такой ревнивый взгляд от Ульяны, что даже меня обожгло.
Впрочем, никто не подумал ничего плохого – ведь Алла побывала в плену и натерпелась страху. Желание обнять и поцеловать того, кто принёс весть о завершении войны, было вполне естественно.
– Ты в порядке? – негромко спросил я.
– Да, – закивала Алла. – Ой, так страшно было… Но Константин Сергеевич сказал, что не позволит меня обидеть. Вы бы видели, как он дрался, граф! Если б его там не было… – девушка снова заплакала.
Костя смущённо улыбнулся и потрогал синяк на скуле.
– Всё хорошо, – я погладил Аллочку по светлым волосам. – Дам тебе лучший способ успокоиться. Есть работа.
– Работа? – она подняла заплаканные глазки.
– Акт о капитуляции Сплюшкиных, – я протянул ей бумагу. – Сделай копию, отправь курьером в государственную канцелярию.
– Х-хорошо, – выдохнула Алла.
Ульяну я тоже обнял и попросил подготовить мне свежий костюм. Таким образом, уделил внимание обеим своим любовницам и отправил их заниматься делом вместо того, чтобы реветь рядом со мной.
Матери пришлось сообщить страшную новость о смерти Михаила Иволгина. Я попытался подсластить пилюлю, сказав, что он погиб на дуэли и храбро бился до самого конца. Увы, это не слишком помогло. Светлана Григорьевна чуть не потеряла сознание, а потом зашлась в бесконечных рыданиях.
Я оставил её на попечение Людмилы, жестом позвал за собой Константина, и мы отправились в кабинет.
– Ты в норме? – спросил я.
– Да. Я знал, что меня вряд ли тронут, – пожал плечами Костя и снова потрогал синяк. – Вот за Аллу боялся.
