– Ты как будто другой человек, – сказала Светлана Григорьевна. – Ты… точно мой сын?
Из воспоминаний Георгия я знал, что «попаданцы», то есть души из других миров, занявшие местное тело, здесь не редкость. Отношение к ним было неоднозначным. Где-то залётные души воспринимали довольно благосклонно, или хотя бы терпимо. Но в некоторых странах и даже в паре регионов России считали однозначным злом. В Сибири, где мне выпало жить, их точно не любили.
Я понятия не имел, как отреагируют мама и сестра на то, что душа их Георгия теперь в небытие. Врать не хотелось, но пока что я решил придержать информацию:
– Конечно, мама, я твой сын. Всегда им был и буду. Просто Чернобурая Лисица даровала мне не только возможность ходить, но и силу духа, которой раньше недоставало, – я улыбнулся.
Характер у меня действительно другой. Но вся память, знания, привычки Георгия остались. Занять его место не составит никакого труда. Что до перемен в поведении – плевать. После серьёзных ранений люди часто меняются.
– Хорошо, – Светлана облегчённо выдохнула и снова убрала вуаль, открывая утончённое лицо. – За время, пока ты был без сознания, многое изменилось. Без твоего отца и Сергея Константиновича все дела начали сыпаться. Я понятия не имела, что делать, мы стали нести колоссальные убытки. А Леонид Семёнович, он… помог нам удержаться на плаву.
– Каким образом? – уточнил я.
– Взял часть дел на себя. За процент от прибыли, само собой. Хотя бы наша служба извоза опять стала приносить доход, в отличие от всего остального! А я в первый месяц уже думала, что всё развалится…
Я сделал мысленную пометку, что нужно обязательно взглянуть на документы и лично проверить, как работает служба извоза.
– Что он попросил за помощь, кроме процента? – спросил я.
– Меня, – вмешалась вдруг Людмила. – Он хочет, чтобы я стала его второй женой.
– Вот как. И ты согласилась? – я перевёл взгляд на маму.
Вопрос прозвучал осуждающе, хотя я не имел в виду ничего такого. Но мать всё равно обиженно передёрнула плечами.
– Что мне оставалось? Никто другой не горел желанием нам помогать. Никто не знал, очнёшься ли ты когда-нибудь. А две женщины не могут управлять родом. Нам нужен был мужчина…
– Одно мгновение. То есть Боровин хотел ещё и взять нашу фамилию? Влиться в род Чернобуровых? А как же покровители? Что сказал бы Боров? А наша Лисица? Она бы приняла его?
– Мы только вскользь говорили об этом с бароном, – сказала мама. – А уж с покровителями тем более не обсуждали. Но я думаю, Чернобурка могла бы и принять, с учётом ситуации. Насчёт Борова не берусь судить.
Я про себя согласился, что Лисица могла принять Леонида Семёновича. Лучше слабый престарелый маг, чем вообще никто.
– Чтобы ты знал, Гоша… – продолжала Светлана Григорьевна, – я не хотела отдавать Людочку за него. Ещё и второй женой, какой позор для дочери графа! Я рассчитывала, что найду более выгодную партию для твоей сестры… или для себя, – смутившись, пробормотала мама. – Но достойных предложений не поступало. Другие семьи понимают, в какой мы ситуации. Им нет смысла брать на себя обязательства. Проще дождаться, когда мы обеднеем и начнём распродавать имущество.
Я понимал, о чём говорит мама. Одно дело взять в жены вдову графа, у которой есть доходное имущество, фамилия и богиня-покровительница. В этом случае придётся считаться с ними обеими. И совсем другое дело – принять в свой род женщину, у которой ничего не осталось, кроме красоты и, быть может, чувства собственного достоинства.
