Да, они мало того, что жили в
одном районе, но еще ходили в один садик, в одну школу и более того, в один
класс. Не один год отсидели за одной партой. Сударь мельком бросил взгляд на
бывшую одноклассницу, невольно сравнивая с Алексой. Ну не бомба по сравнению с
блондинкой. Никакая, серая и невзрачная. Да и с пышными формами Алексы не
сравнится.
Мышка тяжело вздохнула. Создалось
впечатление, что она хотела уйти от этого разговора, но сидя в одной машине со
своим собеседником это было сложно сделать.
- Так че, все там же на кафедре?
- Да, - нехотя ответила она.
- А за городом какими судьбами?
- От дома бабушки шла.
- И как Галина Дмитриевна поживает?
- Она умерла, - выдержав паузу ответила Мила,
чувствуя, как комок слез застрял в горле, но плакать было никак нельзя.
- Оп-с, сорян, не знал. Прими мои соболезнования,
- быстро поправился Валера.
Они ехали какое-то время в
тишине, слушая лишь гул работающего двигателя и свист ветра за окном. Въехав во
двор, «шестерка» припарковалась у подъезда.
- Спасибо, - уголки губ Милы едва дрогнули,
обозначив слабый намек на улыбку.
- Слушай, Викторовна, - Валера поспешно покинул
машину вслед за бывшей одноклассницей. – Ты это…обращайся, если че. Вдруг
помощь нужна, - он неловко провел пятерней по голове, топорща волосы. – Я
понимаю, как тяжело. Я тоже потерял деда, - он сам не мог понять с чем был
связан этот порыв. Сударь мог лишь догадываться как тяжело живется девушке
одной, когда ей некого даже попросить о помощи.
- Спасибо, - повторила девушка. – И хватит
называть меня «Мышью» и «Викторовной». У меня есть имя, - она нахмурилась.
- Не мышь. Мышка, - Валерка нагло ухмыльнулся, но
в глазах горел азарт.
- Сударь, да Вы нарываетесь. А в табло?
- Базара нет, я все понял, - он примирительно
поднял руки вверх, будто признал поражение, но при этом хитро улыбаясь. То, что
от Мышки было вполне реально получить «в табло», он знал не понаслышке. Еще в
начальной школе, дергая за косички, Сударь не хило так словил оплеуху, а после
так называемого рецидива, на его голову опустился учебник математики.
Дальнейшее желание задирать Милку сразу отпало.
Махнув рукой на прощание,
одноклассница скрылась в подъезде. Дождавшись, когда в окне ее квартиры
загорится свет, Валера хмыкнул и во всю мощь легких гаркнул:
- Викторовна, ты все равно Мышка, - и заливисто
рассмеявшись уехал в неизвестном направлении.
Тихо на улице,
чисто в квартире,
спасибо реактору
номер четыре.
(фольклор)
Андрей привычным жестом поправил
очки, водружая их обратно на переносицу.
- Я те отвечаю, это реальная тема. Мля буду, -
твердил когда-то ему двоюродный брат, Геннадий Каравайкин. И где он теперь?!
Где, где? В земле. И хоронили в цинковом гробу. История казалась вымыслом на
грани шизофрении. Но углубившись в историю, все оказалось куда запутаннее и
интереснее.
Алекса грациозно потянулась
демонстрирую идеальную фигуру. Ни грамма жиринки. Глуходед Андрей самодовольно
улыбнулся. Да, такой ботаник как он и спал с такой красоткой. Ему это льстило,
вознося эго до немыслимых высот. С Алексией (или просто Алекса) он был знаком с
детского сада, а потом ходил с ней в одну школу. Девушка всегда привлекала к
себе внимание, вызывающе одеваясь, подчеркивая свои фигурные достоинства и
скрывая умственные недостатки. Хотя Коля (брат Ботаника) отзывался о девушке не
наилучшим образом, считая, что женщина должна быть… Быть?! Да, здесь должен
быть целый список требований, и еще отдельный для спутницы жизни. Но все это
лирика, поэтому и Коля оставался один в свои тридцать три года, банально никому
не нужный, кроме собственного брата.
