Снова грохот, только на этот раз куда слабее. Волна сжатия – это увлеченный взрывной волной воздух откатился обратно. Вот этот грохот и в самом деле сравним с громовым раскатом и по силе и по тональности.
Слева от меня, в нескольких километрах, в небе зияет дыра в облаках, разогнанных взрывом… И сквозь нее на Черное Безмолвие льется солнечный свет! Боже мой, до чего величественное зрелище! Ради такого стоило пережить пяток подобных полетов с приземлениями мордой в сосну… Прошлые два пережитых мной взрыва заставали меня ночью, поэтому никаких особенных изменений на небе я и не заметила – что черные облака, что черная ночь – не все ли равно? И вот, теперь, сквозь медленно затягивающуюся рваную рану облаков на землю проливается малая толика того солнечного света, что положен нам по замыслу матушки природы. Того света, под которым мы могли бы загорать, валяясь на пляже, как когда-то давно, до войны, если бы три ядерные сверхдержавы практически одновременно не подняли бы в воздух своих ядерных "птичек".
Меня одолевает жуткое чувство, что спустя несколько минут эта рана в облаках вновь затянется черным, а на меня так и не упало ни капли солнечного света… Я слишком далеко от места взрыва, и ни один лучик не долетает до меня! Я делаю пару шагов по направлению к лежащему вдалеке пятну света, но тут же одергиваю себя. Глупо. Безнадежно глупо и опасно нестись туда, словно угорелая, только ради того, чтобы на несколько минут искупнуться в солнечных лучах. Довольно и того, что меня озарил свет термоядерного взрыва – я, как бывший оптик, должна понимать, что по составу они практически равнозначны. Но Боже мой, до чего же хочется хоть минуту понежиться в настоящих солнечных лучах!
Впрочем, рана в черных облаках и в самом деле затянется через пару минут. Исчезающая в ней громадина грибообразного облака взрыва уже начинает расползаться, и скоро затянет эту дыру в небе. Жаль… Позагорать под солнечными лучами мне не светит в ближайший десяток лет даже при условии, что этот взрыв будет последним в мире. Но нет, война не закончится ни сегодня, ни завтра и, по-видимому, вообще никогда. Пробить систему ядерной ПРО невозможно, а значит враждующие страны так и продолжат перестреливаться ядерными ракетами в надежде, что противника доконает ядерная ночь. Что расплодившиеся волки-мутанты прорвутся в заводские бункеры и перегрызут горло бомбоделам-ядерщикам….
Ладно, к черту философские рассуждения об окончании войны. Все равно ни мне, ни даже Коле не светит жить в другом мире. Только Черное Безмолвие, воцарившееся повсеместно, на всей планете! Так что, пока буду гордиться тем, что я – одна из немногих, кто может похвастаться бронзовым загаром, пусть и не солнечным, а ядерным.
Я несколько раз сгибаю и разгибаю колени, проверяя подвижность суставов. Ничего не сломано, ничего не вывихнуто. Повезло… Говорят, Бог хранит дураков и пьяниц, интересно, к кому из них он относит меня, позволив выбраться живой из этой передряги? Хотя, может я еще и не выбралась – нужно еще суметь добраться до завода живой.
Оглядываюсь, выбирая направление. Кажется, восток – приблизительно там… И кажется, что завод приблизительно на востоке… Местность не узнать – голые стволы деревьев, когда-то служившие мне ориентиром, вырваны с корнем или просто сломаны, словно щепки. Видела я такие мертвые леса, и не раз, но вот чтобы взрыв сотворил его на моих глазах – такого еще не было.
