«Черное» и «Белое» - страница 16

– Знаешь, вся эта долгая тирада все, это подводка к простой мысли, что я так часто вам говорила, но все вы думали, что это не более чем шутка. Грань что отделяет меня от безумства, неимоверна, тонка, и каждый раз я с неимоверным усилием отгоняла себя, чтобы ее не перейти. Но теперь я за ней, вы все еще думаете, что перед вами прежняя Саша, но это не так! Но какая-то из моих черт прорывается и кричит, опасайтесь меня, но вы не слышите! – Да я, знаю, но ты… – Я убью вас всех, за то кто вы, за то, что вы сотворили, и это правда, – произнесла она. – Я знаю, – разведя руками, выкрикнул я, не поверив или же снова проигнорировав ее, – но я знаю, что ты неправа, он неправ, – ткнув пальцев небо, указывая на тень отца, продолжал я, – я неправ, никто не прав! Но быть может вместе мы сможем прийти к той правде?! – К той правде, – едва не размаялась она, – к той правде, очнись они используют нас, и ты это видишь, но и не видишь, как не видишь того что я кричу говоря о том что мы такое, что дальше, ты не видишь! – Да, я вижу, – накричав начал я, – вижу то, что каждый хочет, хочет необычную жизнь, необычных людей быть уникальный, вот тебе это дали, и ты играешь, роль говоря, что это не для тебя и это тебе не нужно, но нет именно это и нужно признай! – Ты говоришь об этом будто это случайность или дар, – начала она, подойдя ко мне вплотную, вот только у тебя она полна…, а у меня лишь боль… Такая что не перекрывает и половины, но да я не хотела бы иной, но это лишь от того что я прожила эту жизнь, помню каждую секунду, вот только в итоге я оказалось здесь! А вот бы если бы, да…, – спросила она! – Тогда бы, хм, хм, я сейчас чувствую лишь боль так отчество ясно, что не могу лгать не себе ни тебе, никому бы то ни было, – начала Александра. – В итоге, я все разрушу как …, но все же пойду с тобой, и, зная это стоит ли меня брать?!

Самое распространенное, нет не так самое отчетливое что всплывает у вас в голове… Это не монолог, не утвердительное предложение Это обилие вопросов. Вопросов и утверждений, предостережений, что мы игнорируем, не отвечаем, проходим мимо. Просто от того что мы думаем что умнее, да что уж скрывать большинство просто высокомерные сволочи, и от этого неспособны воспринять не вопросы ни критику, и тем более предостережения! И вот самое интересное здесь не будет катарсиса, я такой же и не воспринял, сказанное прямо в лоб!

Знаете откуда так часто возникает чувство дежавю? Оно из снов, в них мы видели схожие сюжеты, а быть может будущее, только там не было той лжи, и все было понятнее… сон всегда начинается неожиданно и мы помним середину, конец, но никогда начала. Но я додумал… все тот же холм, тот же вид но иной настрой, иные слова но в итоге все равно дежавю. И во сне было иначе, но так же…

– Вот и ты, произнесла она. Я подошёл ней из-за спины и сел рядом на этот холм. – Ты, …. Я не знаю что произнести, – промолвил я. – Не знаешь, что сказать или не знаешь, как убедить меня, – спросила та. – Не знаю что сказать, убедить не могу я сам не знаю, – ответил я. – Они уничтожат нас, это знаем мы оба! Но хорошие люди умирают лишь от того что мы не может принять свою судьбу, ни это ли эгоизм, – повернув свой взор на меня сказала Александра. Мы так хотим нечто большего, вовлеченности, причастности к огромному, но вот мы ирония, посмотри, где мы?! Мы убежали, поджав хвосты, не хотим ответственности, этих жертв. Но зачем тогда это чувство, чувство что должен.., что твоя жизнь обязана иметь вес, нам ее дали а мы в ужасе! В ужасе, оттого что можем натворить, ведь эта грань между неотвратимостью наказания смотреться – ведь ты сильнее. Что нас напугает теперь что остановит, скажи, – спросила она меня! – Мы сами, то….. – ХМХМХММХМХ, – рассмеялась она не дав мне продолжить, – ты все еще там думаешь по старому, я же… Не могу это объяснить…, нас ограничивали эти рамки, закона совести, страха, смущения! А теперь представь что их более нет, от них осталось лишь зудящее чувство, что можно игнорировать, вот каким мир станет!? – Ты это увидела, – спросил я у нее. Я же увидел иное, возможность, новый мир, поверь в мою фантазию, – закончил я и протянул к ней руку. Александра отвернула свою голову и устремила свой взгляд далеко в даль, по ее лицу было понятно, что она не здесь, что ее мысли далеко от этого места, но все же необычайно плотно связанны с ним. Казалось мысли отражаются у ее на лице, секунду оно безмятежно, в следующую полно ужаса и сожаления, в другую же наполнено эйфорией! И выйдя из этого состояния, она дала ответ, такой, что я бы не произнес, если бы на моем лице были написаны те же эмоции. Она произнесла довольно банальные фразы, но то как это сделала, как отчетливо слышался звук ее голоса, что говорил словно между строк, как необычайно трудно было ей сыграть, все это понимаю я лишь сейчас. Тогда же все звучало, так, словно я вернул сестру, долбанное тщеславие, неминуемый атрибут профессии!