Чёрное сердце одержимого - страница 3

– Бгро-нда, – пыталась я прочитать подчерк.

– Не надо, – раздался голос парня позади, и я подпрыгнула от неожиданности, выпустив из пальцев плотную штору. – Не произноси вслух.

– Ладно, – сразу же согласилась я.

Парень в темно-сером поло с длинными рукавами и черных брюках прошел в комнату с книгой в руках и невозмутимым выражением на лице. Однако это напускное безразличие было лишь первым впечатлением о нем.

– Что это значит? – осторожно спросила я, слегка кивнув на стену.

– Просто список, – кинул он, даже не глядя на меня.

– Похоже на то, как в фильмах социопаты пишут имена своих жертв, – заметила я, но такая шутка внезапно не понравилась даже мне самой.

– Может, и так, – устало откликнулся парень.

Эта отчужденность и холодность вызывали во мне тревогу. Казалось такой отрешенный человек может сделать что угодно и не пожалеть. Возможно, от этого адреналин заставлял меня болтать всякую чепуху:

– Что это за имя такое Бгронда?

– Если не прекратишь это произносить, я напишу рядом имя твое, – его тон был ровный и безэмоциональный.

– Но ты не знаешь, как меня зовут, – вдруг улыбнулась я, вызывающе поджав губы.

Он неспеша отложил книгу на стол и внимательно посмотрел на меня. И сейчас я заметила, что его глаза были не черные, как во сне, а светло голубого цвета, словно само утреннее небо, ясное и безмятежное. Небо спокойное и лишенное всякой радости. Нет, он не причинит мне вреда. Так смотрят люди, поглощенные апатией.

Мне стало неловко под его проницательным серьезным взглядом. Я задумалась, что его имя тоже оставалось для меня тайной, однако я сегодня провела ночь в его кровати. Как же все это было странно, не похоже на меня, словно в ровной линии моей степенной жизни произошел сбой. И как раньше уже не будет.

Юноша лениво спросил:

– Помнишь, что произошло?

– Конечно.

– Как себя сейчас чувствуешь?

– Неплохо. Спасибо, – еще больше смутившись, добавила я.

Он немного помолчал, прежде чем снова начать задавать вопросы:

– И часто ты это видишь?

– Что? – глупо переспросила я.

Речь шла о призраке. Но на утро произошедшее ночью казалось абсолютным абсурдом. Я даже стала сомневаться, а было ли все по-настоящему? Но я находилась в этом странном доме, что доказывало реальность событий.

– Впервые, – призналась я. – Знаешь кто это был? И почему ты не видел его?

Задумчиво проведя пальцами по легкой темной щетине, юноша снова поднял на меня светлый спокойный взгляд. В нем было какое-то давно подавленное отчаяние, присущее людям, пережившим трагедию. В нем была глубоко скрытая личная боль. Но сейчас он смотрел на меня с возникшим неким интересом и вдруг спросил:

– Тебе не страшно?

– А должно быть? Со мной может случиться что-то плохое?

– С тобой ничего не должно случиться, поэтому…

Выжидающе я смотрела снизу вверх ему в глаза, как наивный ребенок. Я смутно начинала осознавать и не понимала, в какой именно момент успела попасть под его необъяснимое влияние, которое стремительно захватывало мою суть. Возможно, с той самой первой секунды, как он оказался рядом, я оказалась заинтересована чем-то невидимым в нем. Что-то до глубны души цепляло. Притягивало и влекло к себе абсолютно, загадочно, вопреки логике и всему на свете. Нечто подчиняло и лишало воли. Почему?

Вот только сейчас, после этого внезапного осознания, я и почувствовала настоящий страх, медленно сковывающий мои мышцы. Спина покрылась мурашками, мне хотелось отойти от парня подальше, не чувствовать его силу, и одновременно хотелось прикоснуться к нему, чтобы испытать эту силу на себе. Он побуждал во мне противоречивые чувства.