Черногорцы в России - страница 22

Если во взаимоотношениях Черногории и Венеции, несмотря на все расхождения, дело все же не доходило до постоянных вооруженных столкновений, то совершенно иначе складывалась ситуация на границах с османскими владениями. Здесь жесткое военное противостояние было нормой для черногорцев. Жизнь складывалась по формуле: «или черногорцев режут, или черногорцы режут». В письме от 15(26) июля 1743 г. к российскому резиденту в Константинополе А. А. Вешнякову Василий Петрович сообщал, что против Черногории ополчилась вся Босния, ближайшая Герцеговина, Шкодра (Северная Албания), Бар и Ульцин (турецкое Приморье), Призрен и Джаковица (Косово), которые с «нашими никогда не хотят мира иметь»^>6.

Надо сказать, что с начала 40-х гг. XVIII в. черногорское руководство поддерживало контакты с А. А. Вешняковым, которые выражались в сравнительно редкой переписке митрополита Саввы, Василия Петровича, черногорских старейшин с российским дипломатом. Внешняя политика Саввы в значительной мере была ориентирована на Венецию, а это не устраивало Василия Петровича, недовольного провенецианскими симпатиями митрополита и все более склонявшегося к опоре Черногории на Россию.

В феврале 1746 г. Василий Петрович направляет письмо канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину, где он впервые излагает российскому руководству основу своей концепции. Согласно ей Черногория является независимой страной, которая «ни от турков, ни от латин стоит необладаема»^>7. Помимо этого он убеждал российского канцлера, что если бы «в Черной Горы произошла школа философии, филологии и ретории, то вси римска церкве сынове приступили би к православию». Утверждал, что суть разума черногорского такова, что способна превзойти «и философа римскаго». Учитывая, что тогда почти все население Черногории было вообще неграмотным, выдвигать такие идеи мог только человек с большой фантазией. Справедливости ради стоит заметить, что в дальнейшем Василий Петрович станет более трезво оценивать положение дел в области образования черногорского народа и предлагать реальные меры к его совершенствованию. В конце письма Василий Петрович просил Бестужева-Рюмина об оказании содействия в издании написанной им «Истории о Черной Горы». И российский канцлер не забудет его просьбу.

В августе 1750 г. в Белграде Василий Петрович был рукоположен в сан митрополита печским патриархом Афанасием II. Его церковный статус вырос, а также возросло влияние в Черногории, где многие были недовольны слабой и пассивной политикой Саввы. В 1751 г. Василий

Петрович отправился в Вену, где, помимо прочего, направил императрице Марии-Терезии обширный меморандум. В нем он обосновывал тезис о многовековой независимости Черногории, этой «чистой девицы, одной особой республики» под управлением митрополитов из рода Петровичей. Василий Петрович просил венский двор взять под свое покровительство Черногорию и предлагал заключить союз между Австрией и Черногорией ради освобождения балканских земель из-под власти Турции^>8. В Вене в то время мало что знали о Черногории, но Василий Петрович был известен как человек непредсказуемый, склонный к вымыслам. Поэтому его предложения были оставлены без внимания. Кроме прочего, Василий Петрович весьма слабо разбирался в большой европейской политике, иначе он бы знал, что в то время политика Австрии не предполагала каких-либо аннексионных планов на Балканах. Убедившись в бесперспективности надежд заинтересовать венский двор Черногорией, Василий Петрович полностью переориентировался на Россию, где он с большим успехом будет стараться воплотить в жизнь те идеи, какие оказались неприемлемыми для Австрийской империи.