– Вот этот свет белый… – неуверенно произнес я.
Тим обошел стол и внимательно взглянул на меня.
– Ром, тебе бы это… как-нибудь отвлечься, что ли… – произнес он дрогнувшим голосом. – Пойдем на улице постоим – все равно ведь спать никто уже не будет. Нет здесь никакого света.
Я осторожно протянул пальцы к сфере, зависшей в нескольких сантиметрах от тела и слегка покачивающейся в воздухе, словно светлячок, трепещущий крыльями. Она двинулась навстречу моей руке и секунду спустя соприкоснулась с ней, легонько кольнув при этом, словно ударив слабеньким электрическим разрядом. А затем исчезла в моей ладони.
4. Глава 3
Когда из-за поворота лесной дороги показались заснеженные башни Кернадала, мне на секунду показалось, что я приехал куда-то не туда. Не в полуразрушенную лесную крепость, приют нескольких десятков изгоев, а в средних размеров город, да еще и в период ярмарки.
Лесная поляна была запружена возами, изрыта колесами и конскими копытами. Отовсюду слышалось лошадиное ржание, стук топоров, ругань и смех. Со всех сторон замок окружили неопрятные палатки и свежеотрытые землянки. Тут и там курился дым от многочисленных костров, а земля вокруг крепости превратилось в сплошное месиво из грязи, снега, золы и нечистот.
Едва протиснувшись между двумя телегами и оказавшись на грязной улице этого странного посада, я наткнулся на Матвея – парня, который некогда помогал Сергею по хозяйству после отъезда Ланы. Его я оставил в замке за старшего, когда уезжал ко двору, поручив хоть немного отремонтировать стену. Но застать по приезду такое я никак не ожидал.
Матвей – высокий парень лет двадцати пяти, выбритый налысо – о чем-то спорил охрипшим голосом с молодым рыжеволосым детиной, одетым, как городской подмастерье.
– О, Рома! – воскликнул он, увидев меня, с явным облегчением, поспешил мне навстречу, прихрамывая на правую ногу, и заговорил громче, чем нужно. – Ты это... классно, что приехал! Тут жесть, что творится!
В общем-то, я уже и так догадался.
– Кто это? – спросил я, указывая на толпу вокруг. – Откуда они все здесь?
– Беженцы, – ответил Матвей. – С севера. Услышали про битву и решили, что здесь сейчас безопаснее всего.
– Очень опрометчиво с их стороны...
– Так я им всю дорогу это твержу! – заводился Матвей. – Сперва-то они понемногу приезжали, по одной семье. Мы думали: чего бы не приютить людей? Ну, пускали, конечно, в крепость. А потом началось! По двадцать, по тридцать человек в день приезжает, и с каждым днем все больше. Слухи-то далеко разносятся! Пробовал их заворачивать – так они ни в какую! Хотим, говорят, присягнуть его высокоинородию, чтоб он нас защитил. Ты это... смотри, сейчас как узнают, что ты приехал, тут такое начнется! Среди них уже такие легенды ходят, что ты чуть ли не новый Мученик!
– Для этого, вроде бы, нужно сначала погибнуть.
– Так-то оно так, да разве их вразумишь! Говорят: хотим быть подле нашего защитника. Ничем не проймешь. Убеждали и что опасно здесь, и что провизии нет – ни в какую. Один раз мертвецы из леса вылезли. Обычные, неуправляемые. Целую семью переубивали, двух детей разорвали на куски – так даже это их не убедило. Говорят, защитит нас егермейстер, как приедет.
– И как, тяжело здесь? – спросил я.
– Ну, а сам как думаешь? – мрачно усмехнулся Матвей. – Поначалу-то их в крепость пускали, размещали внутри. Потом пришлось всех за стену заворачивать. Они бунтуют – жить негде, на дворе холодно, у некоторых дети... Позавчера толпой ломились в ворота – чуть до стрельбы не дошло. Только тем и утихомирил, что со дня на день егермейстер приедет.
