— Да, сладкий мой. Я приносила ей передачу. А через месяц опять понесу. Алла — замечательный человек, я ее люблю, всех люблю, только меня никто не любит, — она захныкала, по-детски вытирая глаза кулаком.
— Вы употребляете наркотики?
— Это не наркотик, это порошочек от головной боли.
— А где вы его берете?
Она вдруг испуганно взглянула на Саватеева и спросила:
— А ты правда из милиции?
— Да.
— И ты меня арестуешь за этого порошочек?
— Нет. Зачем же? Это, наверно, лекарство, коль вам так хорошо помогает. У меня тоже бывают адские головные боли. Скажите, где вы его покупаете?
— У Мирека. Он мне дает по большому блату.
— А вы, Марина Демьяновна, могли бы познакомить меня с ним?
— Могу, но ведь ты, душа моя, не любишь меня, — она кокетливо улыбнулась. — А ты знаешь, я умру без твоей любви.
Глаза ее снова засветились страстным огнем желания. В мгновение ока она кошкой повисла на шее Саватеева и впилась в его губы. Он едва оторвал от себя женщину и не без труда вернул ее в кресло.
— Гражданка Суркова, давайте сначала все обговорим, а потом уж будем объясняться в любви. Вам не холодно? Может, окно закрыть?
— После порошочка мне жарко, я хочу раздеться, ты мне поможешь? Ну пожалуйста!
Она стала торопливо расстегивать блузку. Николай чертыхнулся, появилось желание отхлестать ее по щекам, привести в чувство, но он понимал, что это ему не под силу, следует как можно скорее вызвать бригаду из психоневрологического диспансера. Он же медлил, надеясь еще хоть что-нибудь узнать о наркотике и Бережковой.
— Марина Демьяновна, ответьте мне еще на несколько вопросов, а потом я сделаю для вас все, что пожелаете.
— Ты полюбишь меня, ангел мой? — страстно спросила она. — Полюбишь? Да?
— Разумеется. Но — позже, как в капитаны произведут. Скажите мне, вы собственноручно готовили передачу?
— Передачу готовил Вовочка Козлов, Алкин любовник.
— Разве у нее есть любовник?
— Да, но это секрет, никому нельзя говорить, — женщина приложила палец к губам. — Никому и никогда.
— А чем этот ваш Вовочка занимается?
— Он бизнесмен, у него магазин, дома, пароходы… Не знаю, не пытайте. Прежде он работал с Алкой, а потом, когда банк лопнул, он занялся собственным делом. Но Алку любит. Так любит! Интересуется, заботится. Я ему говорю: пока она в тюрьме, полюби меня. А он смеется, он все время смеется…
— А каким образом погиб муж Бережковой?
— Я не знаю… У него, наверно, что-то было с сердцем, уснул и не проснулся. Хороший был человек, царство ему небесное.
— Марина Демьяновна, а как мне разыскать Мирека, чтобы порошочка у него купить от головной боли?
— У меня есть телефончик, душа моя. Но ты меня уже достал своими вопросами, — капризно сказала она, протягивая ему записную книжку. — Я сейчас тебя, мой сладенький, проглочу.
— Минуточку, Марина Демьяновна, один звонок Миреку — и я в вашем распоряжении.
— Хорошо, я воды попью и вернусь, а ты готовься.
Николай быстро набрал номер Грязнова, сказал:
— Я у Сурковой, она наглоталась наркотиков. Гоните сюда медицину. Я пока заговариваю ей зубы.
— Жди меня, — ответил Вячеслав.
Женщина повисла у Николая на шее сзади, ладони ее с силой сжали его горло, он локтем ударил ей в живот, и она упала на пол.
— Мерзкий, мерзкий мальчишка! Зачем ты меня бьешь?
Он помог женщине подняться:
— Простите, Марина Демьяновна, я боюсь щекотки. Вы же набросились на меня, как сиамская кошка.
— Это ты хорошо сказал, мой козленочек. Я кошечка, маленькая, ласковая, погладь меня. Пожалуйста, пожалей маленькую Маринку…
