Из прокуратуры Турецкий позвонил Грязнову.
— Что нового? — спросил тот.
— Хреново, Слава.
— Что еще случилось? Между прочим, я про свой проигрыш помню. Так что, если настроение хреновое, могу соответствовать.
— Бережкова отправилась в лучший мир.
— Как это ей удалось?! — изумился Слава. — Когда?
— Наглоталась наркотиков.
— Редкий случай. Если не ошибаюсь, ее бывший супруг — тоже?
— Вот именно. Просто голова кругом идет.
— И что ты собираешься предпринять по этому поводу? — нетерпеливо спросил Грязнов. — Это же был твой самый важный участник и свидетель преступлений! Неужели провал?
— Да, — согласился Турецкий. — Вот по этому поводу у меня есть предложение, Слава. Бережковой приносила вчера передачу некая Суркова. Дай задание Саватееву разыскать эту особу и побеседовать с нею лично. Только, пожалуйста, не вызывайте повесткой, пусть он подъедет сам. У меня нехорошее предчувствие: наши свидетели исчезают, как только мы ими начинаем интересоваться.
— Будет сделано.
— А что с пожаром?
— Ничего утешительного. По заключению пожарных, взорвались баллоны с газом. Там выгорело все. Огонь, знаешь ли, здорово заметает следы. От недвижимости одни обгорелые стены остались.
— Кроме мальчишек, видевших поджигателей в масках, больше никаких свидетелей не обнаружилось?
— Нет. Так что получается обычная бытовуха. А теперь и счет, оказывается, предъявлять некому.
— Мне, Слава, надо собраться с духом и дочитать этот кошмар — материалы дела по банку «Ресурс». Я больше не могу терять время на изучение документов. Картины в целом не вижу. А у нас тем временем свидетелей убивают.
— Хорошо, Николай сегодня же выудит эту твою Суркову.
Женщина стояла на пороге и бессмысленно улыбалась. Потом протянула руки к Саватееву, обняла за шею и томно прошептала:
— Ангелочек ты мой маленький, я жду тебя целую вечность.
— Вы Суркова Марина Демьяновна? — спросил строго Николай, отводя ее руки.
— Я это, душа моя. Понимаю, входи. Эта лестница… соседки, собаки, кошки, мышки…
Она отступила в прихожую, пропуская мужчину. Саватеев заколебался: женщина явно наглоталась наркотиков и вряд ли сейчас способна дать какие-либо показания, но с другой стороны, возможно, именно в таком состоянии она сможет сказать то, о чем побоялась бы и подумать на трезвую голову.
— Кто у вас в квартире? — на всякий случай спросил он.
— Только я и ты, родной. Я видела тебя сегодня во сне, ты летел ко мне на ангельских крыльях.
— Марина Демьяновна, а вы не принимаете ли меня за кого-то знакомого?
— Я же говорю, что видела тебя во сне! И вдруг — наяву. Чудеса, правда?
Саватеев наконец переступил порог и оказался в прихожей. В квартире было необычно холодно.
— У вас не работает отопление?
— Работает, солнце мое! У нас все работает, но мне жарко! У меня все тело горит, — она взяла Николая за руку и повела в комнату, где было широко растворено окно, мокрый ветер шевелил штору. — Я ждала тебя, изнывала от любовного огня. Я сейчас умру.
Женщина прильнула к нему, обвила руками шею, закрыв глаза, ждала его поцелуя. А он резко освободился из ее объятий, усадил в кресло, крикнул:
— Прекратить сексуальную истерику! Я из милиции!
— Да? — изумилась она. — А разве милиционеры не любят женщин? Ты не прав, душа моя. У меня уже был один капитан милиции, и он меня очень обожал, невзирая на то что имел жену.
— Ну, а я пока старший лейтенант. Значит, есть перспектива. Гражданка Суркова, вы вчера приносили передачу вашей сестре Бережковой?
