Видно, он не жалует Эшуоро. Неважнецкий, правда, враг, а все-таки – вражок. Продолжай, Эшуоро, объедай жилища – немного друзей у тебя останется к Встрече…
Демоке, мой верный друг и Служитель, это я, Огун, направлял твой топор, когда ты вонзал его в дерево Оро – гиганта и царя в лесах Эшуоро. Это я направлял твою руку, Демоке, когда ты вырезал узоры на его теле. И я не дам тебя в обиду, Демоке.
Я опять опоздал. О Владыка Лесов
Ты снова увел моего слугу
в твои владенья, куда мне нет
пути. Я пытался его удержать,
и мой голос звучал, как отцовский зов,
но он ушел, а его отец
настигает меня. О Владыка Лесов!
Я не оставлю Демоке в беде,
Ибо убийство – если оно
Совершилось – лежит целиком на мне.
Да, это я – руками слуги –
Уничтожил его подмастерье, раба
И служу Оро, который не раз
Убивал моих служителей. Я
Убил Оремоле за то, что он
Хотел помешать Демоке, творцу
Обессмертить – огнем, топором и резцом –
Арабу Оро. Владыка Лесов.
В обличье смертного! Ты их увел
На Суд – но знай: я не брошу слугу
И если не словом, то силой – спасу Демоке.
Элегуа
Один из четырех сыновей Обатала и Йему. Его кровные братья – Очоси, Огун и Осун. Бог дорог и хранитель входа в дом. На эту должность он был назначен своим отцом после того, как брат его Осун не оправдал надежд отца и не сумел обезопасить и защитить честь своей матери от греховных посягательств брата Огуна, воспылавшего порочной страстью к своей матери, овладевшего ею и тем самым обесчестившего ложе Обаталы и Йемы. Именно на младшего брата, Осуна, от рождения была возложена обязанность охранять дом и ложе собственных родителей. Он же, потеряв бдительность, не разгадал коварства Огуна, который выгнал Элегуа из дома, а Осуна усыпил. Это позволило Огуну, оставшемуся теперь без свидетелей, безнаказанно утолить вволю свою греховную и вожделенную страсть, насильно овладев матерью. Гнев Обатала пал, однако, не на Огуна, а на Осуна, и доверие отца обрел только Элегуа. С тех пор он с особым тщанием бдительно следит за входом в дом, от него зависит, какой будет – доброй или, напротив, полной неприятностей – дорога смертного, отправляющегося в путь. Неважно в далекий или близкий.
У всех лукуми это божество пользуется большим уважением, ему отдаются всяческие почести. И вера в него не то чтобы превратилась в суеверие, а стала традицией, обычаем, устойчивым и поныне.
Мне довелось, что называется из первых рук, познать живучесть этой традиции. Состоялось это самым неожиданным образом в июле 1967 года в Гаване, на экспозиции Salon de Mayo (Майский салон), куда мы с моим гидом Аидой Марин пришли на выставку работ современных кубинских художников.
Там очень интересно, сказала Аида. Кроме того, нам предстоит очень дальняя дорога на восток и поэтому нам надо перед этим долгим путешествием кое-кого увидеть, загадочно подчеркнула она.
Salon de Mayo был разрекламирован так искусно с таким размахом и увлеченностью, что и вправду было бы непростительным грехом не посетить выставку, приуроченную к важному для жизни страны событию: Конференции латиноамериканской солидарности, на которую съехались посланцы почти всех континентов. Выставка завлекала со всех рекламных щитов, да и пренебречь предложением моего прекрасного гида мне очень не хотелось, хотя программой моего пребывания она и не была предусмотрена. Не надо было и далеко ездить. Салон располагался совсем рядом с гостиницей «Капри», где я проживала.
