Молодые люди оправились в комнату Шуре Муровича. Не успели они открыть дверь, как прямо на них, норовя проехаться по лицам колючей щетиной, полетела разъяренная швабра, а из дальнего угла, грозно бренча клавишами, покатился старый рояль. Закрываясь руками от швабры, молодой волшебник и его гость выскочили из комнаты, захлопнули дверь и на всякий случай подперли ее спинами.
– Ох, – простонал Шуре Мурович. – Не иначе вся эта компания набилась в комнату из-за того, что мой отец опять перепутал слова в своих заклинаниях.
Молодому чародею пришлось, несмотря на неудобное положение, под мерные удары ломящейся с другой стороны швабры, приняться за колдовство, чтобы убрать из комнаты весь этот мусор. Наконец друзья вошли в опустевшую комнату, откуда исчезли не только рояль и швабра, но даже кровать, стол и стулья.
– Чистота… – задумчиво протянул Шуре Мурович и плюхнулся прямо на пол, утирая со лба трудовой пот.
Растерянный Леша не знал, что и сказать. В наступившей тишине послышался строгий женский голос:
– Если Вы не прекратите бубнить и заполнять наш дом всякой нечистью, я с Вами разведусь! Я такой позор на весь род волшебников терпеть не намерена!
– Постараюсь исправиться, – проскрипел в ответ другой, старческий голос.
– Нет, нужно решительно что-то делать! – женский голос едва не перешел в крик. – Если Великий Мелланманшур узнает об этих непредвиденных творениях, он лишит Вас звания волшебника. После того, что я увидела, мне кажется, что Вы потеряли волшебную силу.
Ответа не последовало. Друзья услышали только, как хлопнула дверь, видимо, Шембель Мембелевич вышел из комнаты.
– Да, совсем состарился твой отец, – посочувствовал Шуре Муровичу Леша. – Надо мне будет поговорить с королевой, может, она назначит ему пенсию.
– Конечно, так было бы лучше, да только боюсь, он пенсию не примет, гордый очень, – невесело ответил молодой волшебник, успокоенный хотя бы тем, что юный гость не стал смеяться над его семейными неурядицами.
– Нет, пожалуй, не буду я у вас ужинать, да и ночевать не останусь, – решил Леша, не желая стеснять друга. – Лучше отправлюсь дальше. Мне ведь еще в Черном Низу побывать приказано. Не проводишь меня?
– Провожу, конечно! – обрадовался Шуре Мурович, которому пребывание дома, да еще в обществе председателя Государственного Совета, неважно, что такого юного, совершенно не казалось приятным.
Друзья прошли мимо кухни, прихватив в дорогу некоторое количество пирожков и яблок, молодой волшебник в очередной раз взмахнул рукой, и оба очутились возле изрядной дыры в земле, в глубине которой виднелась полуразрушенная каменная лестница, ведущая вниз.
– Интересно, куда ведет эта дырка?
– В Серебряный Верх.
– Надо же, а идти придется вниз… – удивился юный председатель Государственного Совета, но стал осторожно спускаться вслед за волшебником.
Друзья неспеша продолжали путь, жуя пирожки и хрустя сочными яблоками. Шуре Мурович освещал лестницу собственноручно наколдованным желтым огоньком. Миновав несколько пролетов, они увидели дверь, заколоченную крест-накрест широкими досками, с которых свисала пыльная паутина.
– Ну вот, ты можешь убедиться, что дверь заколочена прочно, и доложить королеве, что Серебряный Верх на бессрочном ремонте.
– Почему на ремонте?
– Кости-мости его разрушили. И не спрашивай, как они туда попали, я все равно не знаю.
Леша и его спутник продолжили спускаться вниз. Вход в Медный Верх являл собой совершенно иную картину: чеканный медный фронтон украшен исполненной спокойного величия львиной головой, последний пролет лестницы начищен до блеска. Шуре Мурович, как заправский экскурсовод, принялся пояснять:
