– Катя, ты когда-нибудь видела радугу?
Я немного замешкалась от неожиданного вопроса и судорожно стала копаться в глубинах своей памяти и вспоминать, что это вообще такое и где я могла ее видеть. Такие вещи, как радуга, дождик, снежок и тому подобные явления казались мне чем-то несерьезным, детским, само собой происходящим в природе, и меня особо не волновали.
– Видела, – сказала я.
– Прямо на небе? – спросила Лиля.
– Да, на небе, – ответила я.
– Счастливая. А расскажи мне, как это было, – вдруг попросила Лиля и не по-детски убила меня своей просьбой.
– Ну, где-то в прошлом году, весной мама стояла на балконе, развешивала белье и увидела на небе радугу. Потом позвала меня посмотреть, я пришла, и увидела, – стала рассказывать я, и почему-то почувствовала себя первоклашкой, которая стоит у доски и читает сочинение на тему «Как я провел лето».
– Как здорово, – сказала Лиля с восхищением в голосе.
– А она большая была? А она далеко была или близко? – спросила Лиля.
– Сначала виднелся небольшой кусочек радуги, вон там над соседним домом, потом он стал расти, и появилась вся радуга, которая протянулась до самого соснового бора. Буквально через минуту радуга стал таять. Сначала исчез кусочек над домом, потом середина, и, в конце концов, растворился оставшийся хвостик над лесом, – сказала я и замолчала. Мне нужно было время для того, чтобы поверить, что это я только что рассказывала про радужные кусочки и хвостики.
– Как ты интересно рассказываешь, спасибо. Я даже представила, как радужная лента расправляется на небе, а потом растворяется в воздухе. Большое спасибо, Катя, – сказала Лиля и улыбнулась.
– Жаль, что я вижу только черный цвет, – через минуту сказал Лиля. Я помню, что в мире много цветов.
– Тебе какой- цвет больше всего нравится? – вдруг спросила Лиля.
– Синий, – ответила я, хотя кроме черного ничего не признавала уже несколько лет.
– Цвет неба и моря, – сказала Лиля.
– А тебе? – спросила я, и тут же подумала, что сморозила ерунду.
– Мне, белый, – ответила Лиля.
– Цвет света. Когда я ослепла, я только и могла различать свет и тьму, белое и черное, – как-то задумчиво стала говорить Лиля.
– И из этих двух цветов мне больше всего нравится белый, – продолжила она.
Я тогда подумала, что из всего многообразия красок мира я выбирала черный. «А если бы у меня был выбор только между белым и черным, светом и тьмой, что бы я тогда выбрала?» – задала я сама себе вопрос. Правда, тогда ответить не смогла.
– Когда я была маленькая и еще могла видеть, я любила раскрашивать разные картинки. Знаешь, такие альбомы, где нарисованы контуры животных, бабочек, цветов, и их нужно закрасить карандашами. Мне запомнилась картинка с радугой, я тогда не знала какого цвета каждая полоска и в какой последовательности идут цвета. Я взяла энциклопедию и нашла все о радуге. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый – цвета радуги. Правда, сейчас я помню только название, а как они выглядят, представляю уже очень смутно, – говорила Лиля, сидя неподвижно и, как обычно, будто пристально вглядываясь вдаль. Только разные нотки голоса выдавали чувства восторга, смешанного с печалью.
Я огляделась вокруг и подумала, что смогла бы прожить и в черно-белом мире, что разных красок и оттенков для меня было слишком много. И тут же мне стало как-то смешно от того, что слепая Лиля хранит в душе картинку радуги, как самое красочное событие в жизни, а я считаю, что в мире слишком много красок и достаточно черного и белого.
