– Ты ведь тоже знаешь, кто стрелял?
– Это очень странно, но я не видела, ни как эта дамочка стреляла, ни оружие, которым она пользовалась. Вчера я написала подробный рапорт по этому происшествию. Меня, конечно, вызовут, но такие показания, сам понимаешь… Если я думаю правильно, то тебе…
– Только не надо мне говорить, что я должен охранять Сонечку!
– Охранять Сонечку буду я, – говорит Ева и предлагает немедленно пойти домой к Талисмановой и убедиться, что еще есть кого охранять.
– Ты какой рапорт написала, я не понимаю?! – еле успевал за ней Карпелов. – Ну посадишь ты эту дылду за непреднамеренное убийство в метро, да еще учти, что она защищалась! Она и отсидит спокойно года два, а снайпера в ней тебе не доказать.
– Что ты такое сказал про дылду? Я тебе ничего не говорила!
– Да ладно, не говорила, а смотришь ты на нее как?
Они обнаружили Сонечку Талисманову сидящей на лавочке у своего подъезда, с засохшей кровью на губах, уставившуюся перед собой в темное пространство двора и до того неподвижную, что у Карпелова дернулась рука потрогать у нее пульс.
– Сидишь? – спросила Ева, устраиваясь рядом с ней. Соня кивнула.
– А где ты, Соня Альбертовна, приложилась лицом, разреши поинтересоваться? – полюбопытствовал Карпелов.
– Я целовалась, – пробормотала Соня и вдруг выдавила длинными желтыми ресницами слезы.
– Ты, Соня, прямо как крокодил, загрызла кого-то и теперь плачешь. Вот не повезло мужику, – пробормотал Карпелов. – А я тебе охранника привел. Лучший в Москве специалист, снайпер, красавица и многодетная мать.
– Не нужен мне охранник, – вытерла щеки Соня, – все уладилось.
– Девочки, вы тут отдыхайте, а у меня работа. – Карпелов наклонился к Еве и прошептал на ухо: – Позвони мне домой попозже, расскажи, что и как.
– Что у тебя уладилось, Соня? – спросила Ева, провожая взглядом фигуру Карпелова, освещенную встречным фонарем. Карпелов шел браво.
– Все уладилось, это не в меня стреляли, а в инвалида. Он, наверное, кому-то очень не понравился членом. А мне пришла повестка. Скорей всего по поводу этой свалки в метро. А я ничего толком не помню и не знаю, зачем идти?
– Ну, Соня, мы ведь с тобой можем опознать женщину, которая стреляла. Мы, можно сказать, ее знаем, – осторожно предложила Ева, – тем более что мужчина этот, который на тебя напал, умер в больнице. А вот двое других живы, они тоже могут ее опознать, понимаешь?
– Понимаю, только я ничего не помню и женщину эту не знаю. О чем вы говорите? – Соня повернула к Еве равнодушное личико и для правдоподобия вытаращила глаза.
– Что случилось? Она уже поговорила с тобой?
Соня закрыла глаза и тяжело вздохнула.
– Это я поговорила с ней. Перед занятиями подошла и сказала, что совершенно ничего не помню. Женщину, которая стреляла в метро, не знаю, первый раз видела. Ну, хватит вам? Отстаньте от меня.
– И что она ответила?
– Ничего не ответила. – Соня еле ворочала языком. – «О чем это ты?» – удивленно так. А майор этот ваш – дурак! «Представь только, сколько мужиков хотят тебя пристрелить!» Я просила его по-человечески дать мне охрану!
– Перестань орать. Почему ты решила, что это она? Ты что, нашла оружие? Говори, ты нашла оружие на стройке?! – Ева схватила женщину за плечи и трясла.
– Я ви-ви-дел-л-л-ла ее, – испуганная Соня стучала зубами. Ева, очнувшись, разжала руки. – Она выходила со стройки. Я видела, я испугалась и побежала в милицию. Меня схватили, надели наручники, заклеили пластырем рот, связали ноги и заперли в камере! Если бы меня сразу нашел майор Карпелов, я бы все ему рассказала, пока боялась! А так я полежала, подумала. Вообще-то я и сейчас не очень уверена. Может, она там просто прогуливалась. Наверняка есть мужчины, которые с удовольствием меня пристрелят. Эти, которые остались живы… А ты почему так разволновалась? – перешла Соня на «ты». – Ты хочешь меня поохранять или ее поймать?
