– Это Чарли подарила тебе этот браслет?
– Угу.
Я кладу левую руку на диван рядом с собой – подальше от его пытливых глаз.
– Слушай, если допрос окончен, можно я пойду? У меня сегодня смена в ресторане.
Мейсон встает, но все еще перегораживает мне проход.
– А в каком ресторане? – спрашивает он и ждет ответа, прежде чем дать мне выйти.
– В ресторане Скайлар. Им больше всего нужна помощь.
Мейсон поджимает губы. Кажется, он расстроен. Потом он меня выпускает. Я начинаю двигаться к выходу, но его голос меня останавливает:
– Кстати, о Скайлар. Она должна была пойти со мной на благотворительный вечер, который «Джайентс» устраивают в эти выходные, но не сможет. У Гриффина какая-то грандиозная фотосъемка, и он хочет, чтобы Скайлар к нему присоединилась. Можешь меня выручить и сходить со мной на этот вечер?
Я смотрю на него так, словно у него выросла вторая голова.
– Я не хожу на свидания, Мейсон. И, насколько я знаю, ты тоже.
– Именно поэтому мне и нужно, чтобы кто-нибудь со мной пошел. Ну ты понимаешь, чтобы на меня не вешались всякие девицы. Соглашайся, Принцесса, вечеринка будет очень скромная.
Я ухмыляюсь:
– Кажется, мы договорились, что ты больше не будешь так меня называть.
Мейсон смеется:
– Не помню, чтобы мы об этом договаривались. Но я скажу тебе вот что: если ты со мной пойдешь, то обещаю, что буду называть тебя только по имени.
Не могу поверить, что я вообще об этом размышляю. О свидании с Мейсоном.
Нет, не о свидании. Если сначала с ним должна была пойти Скайлар, значит, речь точно не о свидании.
Потому что Мейсон не ходит на свидания.
Как и я.
Никогда.
– А в пользу какой благотворительной организации? – спрашиваю я, медля с ответом.
– Кажется, вырученные деньги пойдут на оплату усыновлений парам, у которых не хватает на это денег.
Сердце гулко стучит у меня в груди. Я закрываю глаза и набираю в легкие воздух.
– Ладно, – говорю я, выходя из спорткомплекса и думая о том, во что только что ввязалась.
Я подъезжаю к краю тротуара, ненадолго паркуюсь и выхожу из машины. Когда я закрываю дверцу, мне приходится схватиться за крышу машины, чтобы не потерять равновесие. Вот она, ждет на крыльце таунхауса Гриффина. Я наблюдаю, как она неуклюже ищет что-то в сумочке. Сегодняшний апрельский вечер не очень теплый, но ладони у меня тут же потеют, а дыхание становится неровным.
Мне хватит пальцев на руках, чтобы сосчитать, сколько раз я ее видел. Она всегда неплохо выглядела в спортивной форме или в смелых рубашках с расклешенными рукавами и в джинсах. Но при виде такой Пайпер у меня просто перехватывает дыхание.
На ней светло-голубое платье – никогда бы не подумал, что она наденет платье такого цвета. Могу предположить, что это платье ей одолжили. Наверное, одна из ее сестер специально подобрала Пайпер платье под цвет моих глаз. Оно не облегает каждый изгиб ее тела. Нет, все гораздо хуже. Это платье заставляет вас гадать, что скрывается под ним. Подол чуть-чуть не доходит ей до коленей, обнажая ее стройные ноги, а скромный вырез лишь слегка обнажает зону декольте. Это платье притягивает, но как бы ненамеренно. Оно совсем не в ее стиле, и я стараюсь сдержать смешок, когда вижу, как она неловко переминается с ноги на ногу на высоких каблуках.
Я точно знаю, что о ней будут говорить на вечере. Она будет выделяться среди всех, как белая ворона. Но не по очевидным причинам, а потому, что она совсем не похожа на самовлюбленных женщин, которые там в основном будут. Пайпер словно обладает вечной красотой – она молода, но в то же время искушенна и практична, – я бы мог сказать то же самое о ком-нибудь вроде Одри Хепберн или Джеки Онасис
