Женщина за стойкой посмотрела на нас с удивлением.
– Странно… мне она сказала, что сегодня никого не принимает.
– Должно быть, она передумала. У нас назначена встреча на… – Эсти кинула взгляд на свой мобильный, – на двенадцать тридцать. Так где ее можно найти, у себя в кабинете?
– Ну раз так… Нет, она сейчас на первом этаже – возможно, в справочном отделе или в реставрационной мастерской. Хотите, я ей позвоню?
– Нет, не стоит, мы сами ее найдем, – вмешался я. – Значит, нам по этой лестнице?
Женщина кивнула, все еще пребывая в сомнениях по поводу наших намерений, но мы быстро проскользнули вниз по лестнице и зашагали по залу под удивленными взглядами сотрудников, занимавшихся за своими столами каталогизацией наклеек, журналов и другого самого разнообразного материала.
– Надеюсь, она не бросится наутек, как только увидит меня, – прошептала Эстибалис, и я подтолкнул ее локтем, боясь, что нас услышат.
Мы спросили кого-то из сотрудников, и нам подсказали, что нужно идти в хранилище, куда мы и направились, ориентируясь по указателям.
Наконец в дверях хранилища мы увидели ее – это могла быть только она. Гойя, вдова Эдмундо. На ней был белый халат, надетый поверх безупречного брючного костюма кремового цвета. Я никогда еще не видел шестидесятилетнюю женщину, которая сохранилась бы настолько хорошо: черные, как у меня, волосы собраны в хвост, челка уложена набок и заправлена за ухо, тонкие губы, накрашенные элегантной красной помадой – из тех, что обязательно хранят какой-то секрет, – и огромные зеленые глаза, подчеркнутые черной тушью и притягивавшие к себе внимание.
Она обернулась и увидела нас – или, вернее сказать, меня. Эстибалис сделала шаг вперед и представилась, протянув руку, но вдова Эдмундо смотрела исключительно на меня, словно ее глаза пытались найти какой-то ответ в моих.
– Я инспектор Руис де Гауна, а это…
– Унаи Лопес де Айяла, – опередила она.
Вдова Эдмундо протянула мне руку, продолжая пристально смотреть мне прямо в глаза. Словно она хотела сказать мне нечто большее, как будто между нами существовал какой-то секретный код.
Я оказался в таком замешательстве, что только и смог выдавить:
– А мы знакомы?
Май 2022 года
– Разумеется, вы со мной не знакомы, но я-то вас знаю. Вся Витория вас знает на самом деле.
Ну конечно. Загадочные двойные убийства, очень медийное дело. В прошлом мне довелось участвовать в расследовании, за которым следили миллионы людей, и мое прозвище – Кракен – в течение многих месяцев красовалось в заголовках газет, местных и не только. Прошли годы, и я до сих пор не мог избавиться от совершенно не нужной мне славы.
– Прежде чем мы продолжим, позвольте принести вам соболезнования по поводу смерти вашего мужа, – сказал я.
Очарование рассеялось, и она убрала свою руку.
– Благодарю. Я плохо представляю, что теперь делать… Я в шоке и веду себя как трудоголик – продолжаю приходить в Фонд как ни в чем не бывало, но для меня сейчас что угодно лучше, чем возвращаться домой и встречаться лицом к лицу с реальностью. Смерть – это всегда несчастье, тем более неожиданная смерть. Но убийство – это… это нечто другого порядка; это не просто смерть, это лишение человека жизни таким жестоким и подлым образом… Мне потребуется много времени, чтобы переварить это.
– Мы уже взяли показания у некоторых людей из окружения вашего мужа. – Эстибалис воспользовалась моментом откровенности вдовы. – Нам стало известно, что в последнее время в делах Эдмундо наблюдалась крайне необычная активность.
